Князь Рысев
Шрифт:
Он облокотился на крышу автомобиля, будто тот был его последней надеждой. Алиска вздрогнула, будто зная, что сейчас случится. В лицо мне пыхнуло жаром. После же обдало могильным холодом. Тело чародея вдруг вытянулось, обращаясь в струну. Будто веревка, он обтянул собой металлическое тулово машины. Я смотрел во все глаза, боясь даже представить, что это за чародейство и что вот-вот должно было произойти.
Лисичка застыла в нерешительности, будто боясь сдвинуться места. На ее месте я бы, наверно, сделал то же самое.
Машина взбурлила, закачалась из стороны в сторону, будто в нее вселился бес. Фары то гасли, то вспыхивали, ревом
Земля вздрогнула, когда он топнул, приглашая нас продолжить нашу не весть какую дружественную беседу. Что ж, если ему будет так угодно — я даже для этой образины найду пару крепких словечек…
Глава 20
«Ну это хотя бы не трусы, да?»
Да оно, блядь, издевается! Ясночтение, как будто в самом деле было живым, решило подшутить надо мной, едва я только заглянул в свойства нового противника.
Шаги механического великана гудели, механическое нутро рычало рвущимся в бой двигателем. Колеса на руках вращались, требуя скорости, а чародей осматривал свое новое тело — то ли то же пытался прочитать о себе что-то новое, то ли все еще никак не мог привыкнуть к тому, что обратил сам себя в железного истукана.
— Я раздавлю ее на твоих глазах, Рысев. Выну кишки и намотаю на фонарный столб. А ты будешь смотреть! — Слова едва различимыми звуками вываливались из огромного, лязгающего, шамкающего рта.
Ясночтение обозначило его как босса, наделяя особым статусом. Способностей — целое дерево. Автобот-недоросток, десептикон на полставки. Механически двигающиеся пальцы желали поймать в свой стальной плен прыткую, изворотливую лисицу. Алиска была беспомощна против возносящегося над ней великана. Меч раз за разом вспарывал жестяное полотнище автомобильного корпуса. Он оставлял рваные полосы, наземь летели раскуроченные, с красивым срезом болты и гайки, но вряд ли это хоть сколько-то вредило засевшему в этой махине чародею.
Лисица не собиралась отступать, в ее глазах снова вспыхнул тот бойцовский азарт, с которым она в прошлый раз накинулась на меня в доме Тармаевых. Блеск ее очей в глухой ночи отдавал красным — жаждущей крови и потрохов хищницей она готова была биться с кем угодно: хоть с ожившим автомобилем, хоть с самим Сатаной. Интересно, прихвати я Алиску с собой в адские пучины, ее бы тоже похитили бесы? Вот уж, думаю, с ней-то я бы с той парочкой боссов расправился на раз-два.
Мне нужен был план, что делать дальше. Как бить, куда бить, зачем бить. Как ошалелый я раз за разом взывал к своей причуде, пытаясь вычленить хоть крупицу лишней, но такой нужной мне информации. Демон, которого я обрел совсем недавно, залихватски, почти по-разбойничьему ухмыльнулся. Толкнул сидевших во мне ботаника и ребенка, басом вопрошая лишь одно: «План? Да не нужен тут никакой план!»
Тела коснулся приток свежих сил — мне не хватало только размера, чтобы выразить их в объеме своих бицепсов. Избыток сил готов был вырваться из меня вместе с ревом. Словно заметив, что я вытворяю нечто, чего не должен был делать, чародей обратил на меня внимание. Устав гоняться за прыткой и мелкой добычей, развернулся, в три огромных прыжка оказался рядом со мной, размахнулся
Не будь я полудемоном, на моем месте осталась бы разве что мокрое место. Я зарычал от натуги, обеими руками схватившись за пытавшуюся раздавить меня груду металла.
— Да что ты за черт такой? — недоумевая, пролязгал недоделанный десептикон, когда я вернул ему его же собственный удар.
От дикой инерции он пошатнулся, сделав несколько шагов назад — меня же вело наитие: демон рвался в бой. Мне казалось, что я вижу крутящуюся веретеном внутри этой махины черную душу чародея. Застрявший в механическом чреве черт корчил полные уныния рожи, словно говоря, что одно дело заставлять машину ехать, и совсем другое —быть пленником чародейских проказ.
Я прыгнул, возносясь к самому верху жестяного воина, мой кулак впечатался в то, что можно было бы посчитать лицом. Кулак тотчас же вспыхнул от дикой боли — какая только бестия заставила меня лупить машину? Чего я, в конце концов, ожидал? Что его швырнет прочь, а сам он пропашет своим телом плитки мостовой?
Словно назло игравшему во мне сарказму, машинный маг и в самом деле приподнялся в воздух от удара, неловко приземлился на спину. Под тяжестью его тела затрещала древесина дома, в стену которого он врезался.
Любопытство окружающих будто корова языком слизнула — сейчас они молили только о том, чтобы сегодняшняя ночь не окончилась для них колоссальными убытками. Я так и слышал мысли людей, проклинающих и меня, и эту образину — мол, мы тут сейчас все раскурочим, а восстанавливать кто? Пушкин?
Мои руки покрылись теневой скверной — будто дикий зверь, перенимая у Алиски эстафету, я заскочил поганцу на округлый капот, заменявший брюхо. Обросшие когтями пальцы бурами врезались в самое чрево. Что там обещал этот поганец — вытащить из Алиски кишки? Я вытяну из него всю проводку и заставлю сожрать собственные слова!
Он смахнул меня, будто какую-то букашку. Жестяная ладонь из автомобильной дверцы врезалась в меня, отшвырнув прочь — я лишь почуял, как заныла лодыжка от ушиба.
Алиска решила не ждать — ее меч теперь полыхал огнем. Клинок, до того оставлявший лишь обидные, но ничего не значащие царапины, теперь рвал механическое тело в клочья. Лисица с каждым своим ударом будто становилась сильнее — да так оно на самом деле и было. Я успел лишь увидеть, что она под действием заклинания «Велесова ярость». Весь мир перестал для нее существовать, схлопнулся в единую точку, не было больше ничего, кроме пытавшегося встать жестяного гиганта. Обрушившуюся на нее руку она перерубила прямо на лету. Меч перетекал из одной изящной руки в другую, выписывая невозможные по своей красоте пируэты. Пламя норовило вклиниться в самое нутро великана, а меч высекал одну искру за другой.
И все же этого было мало. Из свежей раны кровью вырвался теневой змей — на этот раз крупнее своих прошлых собратьев. Он вывернулся, пытаясь уйти от Алискиного удара, но вмиг лишился хвоста. Отбиваясь от нового противника, лисица повернулась к жестяному истукану спиной — и это было ошибкой. Чуть приподняв ногу, он двинул ей от всех сил, будто отбойным молотком. Беспомощной куколкой Алису швырнуло, загрохотал, разом теряя всю свою силу, выпавший из ее рук клинок.
Я взметнулся, будто адское пламя, рывком кинувшись к ней — она шлепнулась мне на руки обессилевшим телом. Из носа девчонки текла кровь, сквозь разрыв ночной рубахи на спине синевой набухал свежий ушиб.