Князь Владимир
Шрифт:
– А водопровод? Город питается водой из цистерн, что где-то далеко за городом глубоко под землей!
Тавр с неудовольствием пожал плечами:
– Этого сами херсониты не знают. Те цистерны строили еще эллины, ныне исчезнувшие. Где-то высоко в горах, за городом. Вода туда собирается из речек и ручьев, даже дождевая, очищается через песок и по-особому уложенный гравий, течет по глубоко зарытым трубам в город.
Владимир нахмурился:
– Если не лишить город воды, то погубим половину войска! Да и херсонитов перебьем в боях… Я не хочу таких побед.
Глава 41
Во
Воины с лестницами в руках и веревками на поясах ринулись на приступ. С разбегу быстро и умело взбегали по ступенькам, как много раз упражнялись на потешном граде у Днепра, за ними бежали другие, с оголенными мечами в руках и ножами в зубах, но глазомер подвел: стены оказались чересчур высоки, лестницы не доставали до верха. А сверху точно и страшно били стрелы, сыпали песок в глаза, лили горящую смолу, бросали острые глыбы, бревна, даже трупы павших защитников. Впрочем, потери несли русичи, на стенах убитых было мало.
Владимир с приближенными боярами оставался на корабле у причала. К яростному натиску он вскоре потерял интерес, смотрел не на кровавый бой, а на желтый лист пергамента. Тавр его расстелил на столе, смахнув на пол посуду.
– Дурак, – сказал Тавр, не выдержав. – Сколько горячих голов кладет зазря!
Владимир ответил отстраненно:
– Его не вразумить. Такие опасны! Так пусть же красиво гибнут, им славу споют. А дело сделаем мы. Без крика. И малой кровью… Пошлешь народ вот сюда. Пусть копают ров на глубину в копье… нет, в два копья. Ежели за пару недель воды в городе убывать не станет, добавишь людей. Я лучше половину войска поставлю бесславно землю рыть, аки кроты слепые, чем по возвращении скажу их женам, что они под моим знаменем славно головы сложили.
Тавр оглянулся на яростные крики:
– А что там?
– Ты помнишь, как мы воевали с такими союзниками, как варяги?
– Помню, – усмехнулся Тавр. – Посылали во все ловушки. Мало их осталось, мало и хлопот с ними было. Однако новгородцы ж свои…
Голос Владимира был холодным:
– Завтра могут оказаться чужими.
– Княже…
– Тавр, даже тебе не могу сказать все. Не обижайся! Просто чересчур рисковое дело задумал.
Владимир велел натаскать песку и камней к стене, народу столько, что каждый принесет в шапке горсть – уже будет холм вровень со стеной. Пока едва ли не треть войска безуспешно рыла глубокий ров, еще треть таскала песок. Последняя часть войска прикрывала работающих, осыпая стрелами защитников на стенах, не давая метать стрелы и дротики.
Гора песка росла быстро. Владимир повеселел, еще пару дней – сравняется, а затем с холма можно обстреливать внутренности города. Баллисту, а потом с этой же горки и перемахнуть через стену!
Прошло еще с неделю, уже и он с вершины холма рассматривал город изнутри. Тавр похвалил разведчиков: план составили для него точный. Глядя с холма, сразу узнал дворец стратига, казармы солдат, дома знатных херсонитов.
Войдан подготовил отряд для прорыва,
– Подкоп! – догадался Войдан. – Как мыши таскают песок из нашей кучи. Снизу.
Владимир сказал зло:
– Послать людей вдвое больше!
– Не поможет, – сказал Войдан сумрачно. – Им носить ближе. Да и проще расширить ход. Будут убирать песок втрое быстрее.
Владимир ударил кулаком по колену:
– Черт! Ладно, это я сгоряча. Придется вовсе отказаться… А жаль, уже было близко.
– Что делать, княже? Больно уж хочется поскорее надрать базилевсу задницу!
Владимир взглянул как-то странно, кивнул на Тавра:
– Дашь ему людей еще. Теперь надежда на него.
– Мы уже почти перекопали весь перешеек, – ответил Тавр упавшим голосом.
– Весь, – передразнил Владимир зло. – А на какую глубину? Давай пройдись еще глубже. Эллины работали на совесть, на века. Эти тайные трубы потому и тайные, что спрятаны надежно.
Тавр хмуро кивнул, ушел, ругаясь как хазарин. Войдан сказал утешающим голосом:
– Пару дней назад привезли баллисты и катапульты. Я не велел их собирать, думал, вот-вот и так ворвемся. Но теперь начнем закидывать город греческим огнем. Мало-помалу примучим к сдаче. Василий лопнет со злости.
Владимир опять взглянул с некой недоговоренностью, отвел взор:
– А у тебя есть люди, знакомые с греческим огнем?
Войдан оскалил зубы:
– Больше таких, кто знает на своей шкуре.
– Что толку от твоих смоленых кабанов?
– Есть и умельцы смолить других, – добавил Войдан. – Завтра к вечеру начнем бросать через стены!
– Почему только завтра?
Войдан уже не по-царьградски поскреб затылок:
– Везли ж разобранными… Одни части уже давно в стане, другие только прибыли… а кое-что придется резать из дерева прямо здесь.
Баллисты неделю бросали камни и сосуды с греческим огнем, вызывая пожары в городе, когда к Тавру прибежал ликующий воин:
– Нашли!
– Что? – встревожился Тавр.
– Трубу под землей! Здоровенная, кабан пролез бы и щетину бы не смял!
Тавр победно оглянулся на Владимира. Тот, сдерживая щенячью радость, похлопал его по плечу:
– Всем, кто нашел, выдать по гривне! Но все равно копайте на этой же глубине и дальше. Греки не русичи, на авось не надеются. Наверняка там еще одна-две трубы.
Тавр поморщился, но согласился:
– Да, весь город на одну трубу ни один князь не оставит. Но как глубоко запрятали, а?
– Заботились о граде, – сказал Владимир с непонятной интонацией. – Даже жаль забирать у них такой город…
Войдан и Тавр обеспокоенно переглянулись.
Херсонес привык к войнам и осадам, потому у него, кроме крепких стен, были и обширные подвалы, где хранились несметные запасы соленого мяса, рыбы, копченой колбасы, стояли бочки и пифосы с крепким вином, уксусом, а в сухих складах стены ломились от несметных запасов муки, круп, зерна.