Князь Воротынский
Шрифт:
Мерзопакостно стало на душе у князя Воротынского. Что, не понимает самовластец, какое лихо грядет? Не об охотничьей забаве речь идет, а о жизни и смерти России, о его престоле, наконец. Самому бы с ратью быть, собрав ее со всех концов страны, а он – в бега. Подальше. Его же, Воротынского, бросает на произвол судьбы, оставив с ним всего-навсего шестьдесят тысяч ратников. Будто в насмешку. Или на испытание: выдержит либо нет. Не судьба России движет его мыслями, а свои интересы. Никаких полков царь, конечно, не пришлет. «Ладно! Поглядим! Не просто так Девлетке достанется Москва! Не за понюх табака сядет в Кремле! В дыму, как Иван Вельский, не задохнусь! Потягаюсь с Девлет-Гиреем и с Дивей-мурзой! Потягаюсь!» Вслух же сказал:
– Не припоздняйся, государь, с подмогой. Крайний срок – начало июля. И пушек полковых на колесах дай мне сколько сможешь. Алатырь пусть только на меня работает, Васильсурск, Серпухов, Тула, Вятка, Москва. Что смогут пушкари восстановить от прошлогодних пушек, пусть восстанавливают, но самое важное – новые бы спешно лили.
– Ладно. Большой наряд дам. И гуляй-город. С воеводами Коркодиновым и Сугорским.
– Благодарствую. Это – знатная подмога.
– Немцев-наемников Юргена Фаренсбаха возьми. Всех. Не слишком много их, но дело свое они туго знают.
– Что ж, какую дырку заткнуть – сгодятся. Деньги царевы они честно отрабатывают.
Все перепуталось в голове князя Михаила Воротынского: с одной стороны самовластец не дал достаточно рати, с другой – опричный полк от себя оторвал, но особенно – наемников. Всем известно, что они – главная и самая надежная его личная охрана. «Неисповедимы пути государя нашего…» Исповедимы. Он вполне это поймет спустя всего лишь малое время. Теперь же, когда он вышел из маленькой комнаты для тайных бесед, голову его тяготили думы, он даже не замечал поклонов царевой дворни и опричников-охранников, лишь дьяк Логинов вернул его на землю грешную. Тот поджидал князя у Красного крыльца.
– Кручинушка, князь, одолела? – с нарочитой задорностью спросил дьяк, отчего Михаил Воротынский вздрогнул. – Иль государь не понял тебя, иль слишком много рати под руку твою дал, что голова кругом пошла?
– Пусть бы шла, заботливый ты мой Мартын. Беда в том, что полк опричный в дюжину тысяч добавил да наемников отдал. Хорошо хоть, что огненный наряд не отказал. Ну, да ладно, Бог с ним. Государева воля – Божья воля. Пойдем, покумекаем, за чертежом сидючи.
Только сиди хоть до морковкина заговенья, если силенок мало, то – мало.
– Большой огненный наряд – у бродов. Как Иван Великий Ахметку на Угре встречал. Так ведь и не дал переправиться…
– У Ахметки сколько было? Двадцать тысяч. С ними по многим бродам не побегаешь, тем более, что и у Ивана Третьего почти столько же рати под рукой, если не больше. А сейчас мы сколько пушек можем поставить, если на все броды поделим? Семечки. Играючи татары сомнут заслоны.
– Не приемлемо, говоришь? Что ж, тогда в единый кулак собери.
– Про то и моя, Мартын Логинов, думка. Если вот здесь, в верховьях Нары укрепиться… Только вот что меня смущает: не станет ввязываться в сечу Дивей-мурза. Хитрая он бестия. Скует нас пятком туменов, а хан, обойдя полки наши, прямиком поползет в Москву. Выйдет хуже даже, чем в прошлом году и когда Магмет-Гирей с братцем своим Москву пожег. Нужно так повернуть дело, чтоб незнаемо для них оно оказалось, и не они, а мы бы водили их на аркане, как медведя ручного. Думать стану. Времени еще много. Тебя попрошу напрячься, Никифора Двужила с сыном, Селезня Николая. Как вернемся из Коломны, поговорим.
Однако с дьяком Логиновым, которого князь взял с собой в Коломну, не ждали они урочного часа. Что взбредет в голову, тут же обкатывают со всех сторон. Но из всего множества рождавшихся предложений принято было одно, и там же, в Коломне, положено было ему начало. А выплыла эта разумность, как часто бывает, совершенно случайно, из несбыточного. Дьяк Логинов предложил:
– Сделать бы так, как царь Иван Великий поступил: он не только рогом уперся на Угре, а послал водную рать, из порубежников собранную, по Волге-реке вниз. Улусы татарские громить. Что оставалось делать Ахметке, как ни кинуться спасать свои владения?
– Голова твоя, Мартын Логинов, светлей солнца ясного, – с ухмылкой ответил князь Воротынский. – Кто был Иван Третий? И кто мы с тобой? То-то. Мне государь прямо сказал, что больше у него ничего нет, и сколько бы я не просил, он ничего не даст. Нет у него будто бы ни одного лишнего человека. Вот так. Да и Астрахань нынче под рукой царя нашего. Позволительно ли жечь улусы за измены малой части князей? Зачем грех на душу брать. К тому же крымцев Астрахань меньше всего будет волновать. Ногайцы и сами астраханцы только покинут Девлетку.
– И то не худо бы. Два или три тумена.
– Пустое глаголишь, Мартын Логинов. Пустое.
– Похоже, и впрямь не туда погреб. – И вдруг стукнул себе по лбу. – Пустое, да не очень. Вспомни, князь, как корабли отца нашего государя черемиса топила, когда он рать Волгой к Казани сплавлял?
– Это совсем иной кафтан…
– Другой. Верно. Только, думаю, куда как ладно придется он тебе, князь. Изготовь, князь, на Оке речную рать, упрячь ее в затонах вблизи переправ, и добрую она тебе службу сослужит, разя басурман, когда они станут переправляться.
– А что?! Разумно. Вернемся в Москву, ударю челом государю Ивану Васильевичу.
– А по мне, так не стоит этого делать. Вятичи в окскую рать расписаны? Расписаны. Из них и собери речников добрых. Они и лодьи помогут строить, чтоб ловкими были для стрельбы из рушниц и самострелов. За Серпуховым их поставить. У Калуги где-нибудь. Вниз скатываться сподручней будет, когда татары начнут переправляться.
– Спасибо, умница ты мой. Теперь же, в Коломне, мастеров подберем, обмозгуем, какие лодьи сподручней ладить и – с Богом.
– В Рязань пошли воеводу, чтоб и там мастеров нашел. Меня же пусти в Каширу, в Серпухов и в Калугу. Пока ты здесь побудешь да в царственный град вернешься, я строить лодьи начну. Как все налажу, так поспешу к тебе.
– Согласен. Так и поступим.
В Коломне перво-наперво они, взяв с собой воеводу, направились к артельщикам, которые работали по лодкам, лодьям и дощаникам. Но совет держали не со всеми – зачем трезвон в столь важном деле? Артельных голов позвали да пожилых надежных каравелов. Объяснять долго им не пришлось, они все поняли и тут же принялись обсуждать, какие изменения внести при постройке боевых кораблей.