Князь Воротынский
Шрифт:
– Господи? Укрепи душу! Дай силы!
– Не кощунствуй! Огнем душу твою бесовскую очищу, тогда, возможно, примет тебя Господь Бог!
Палачи, а у них все было заранее обговорено, выгребли кучу углей, разровняли их на полу (толстый слой запекшейся крови зачадил, наполнив сразу же пыточную душным смрадом) и, схватив князя Воротынского, распяли его на углях. Только вместо гвоздей по палачу на каждой руке и
– Ну, как? Очищается душа от дьявольщины?
– Верного слугу изводишь, государь, – через силу выдавливал слова князь Михаил Воротынский, – а недостойных клеветников жалуешь!
– Двоедушник! – выкрикнул царь Иван Васильевич и принялся подгребать под бока князю откатившиеся в сторонку угли.
Князь глухо простонал, сознание его помутилось, он уже не понимал, о чем спрашивает его царь, что исступленно выкрикивает. И лишь несколько раз повторенное: «Клятвопреступник! Клятвопреступник!! Клятвопреступник!!!» – дошло до его разума, вновь обида от незаслуженного оскорбления чести княжеской пересилила дикую боль.
– Я присягал тебе и не отступал… Я верил тебе… Твоей клятве на Арском поле… У Тафтяной церкви… Перед Богом… При людях вселенских на Красной площади… митрополиту клялся… быть отцом добрым… судьей праведным… На всю жизнь… Ты отступил от клятвы… Честишь недостойных… Казнишь честных… кто живота не жалеет во славу отечества… И твою, царь… Господь Бог спросит с тебя…
– Ты пугаешь меня, раб? Ты грозишь карой Господа? На тебе! На!
Посохом своим Иван Васильевич стал истово подсовывать под бока князя угли. Пеной вспучился перекошенный от злобы рот царев.
Ведал что творил самодержец всея Руси: не под бока честного воеводы подпихивал он пышущие жаром угли, но под славу и могущество великой державы. И под свой трон. Иван Васильевич, конечно же, не был глупцом и, скорее всего, не мог противиться злой воле рока. Он изменил России.
Больше ни слова не промолвил князь Михаил Иванович Воротынский. Лишь скрежетал зубами, сдерживая стон…
Не так ли сдерживала стон, сцепив зубы, Россия, когда вздернул ее на дыбу Петр Первый, когда отощавшие гольштинские и ангельтцербтские князьки, эксплуатируя фамилию Романовых, гнули русский люд до земли, а недовольных загоняли в конюшни и секли до смерти; когда строили на костях народа многотерпимого дворцы себе и благополучие Европы,
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
В далекой древности, еще до Рождества Христова, мудрый философ изрек знаменательную, на мой взгляд, фразу: история делается эхом злословия…
Царь всея Руси Иван Васильевич не осмелился казнить народного героя на Красной площади. Полуживого князя Михаила Воротынского бросили в розвальни и повезли в белоозерскую ссылку под великой охраной и тайно, но князь по дороге скончался. Тело его не вернули в Москву, а, выполняя волю царя, довезли до обители святого Кирилла и там укромно схоронили. Вот и все. Был великий человек и – нет его.
Лишь немногие из его современников подали свой голос протеста. Среди них князь Курбский, воевода от Бога, прославивший свое имя блестящими победами над врагами земли русской, но бежавший за ее пределы от царя-кровопийцы, чтобы не быть казненным. Он оставил потомкам полные гневной правды слова:
«…О муж великий! муж крепкий душой и разумом! священна, незабвенна память твоя в мире! Ты служил отечеству неблагодарному, где добродетель губит и слава безмолвствует; но есть потомство, и Европа о тебе слышала: знает, как ты своим мужеством и благоразумием истребил воинство неверных на полях московских к утешению христиан и к стыду надменного султана! Прими же здесь хвалу громкую за дела великие, а там, у Христа Бога нашего, великое блаженство за неповинную муку!..»