Княжич Соколов. Том 2
Шрифт:
Тела одаренных представителей троек угадывались чуть проще.
Черный выжженный кратер с утихающими магическими языками пламени и грудой обгорелых костей Мамлеева. Свисающие с размозженного черепа кислотно-зеленые кончики волос Листковой и разрубленное надвое тело с цифрой двадцать девять на плече.
Вот и все что осталось от хваленого отряда опытных царских бойцов за каких-то десять секунд сражения.
Звуки же продолжающегося ожесточенного боя исходили от расположившихся плотной кучкой тройки Ивана Сомова, что
Андрей Стрелецкий тактически перекрыл спину возвышением из магического камня, а сам Иван Сомов с огромным трудом сдерживал фронтальную область широким ледяным куполом.
Аккурат между ними лежало потрепанное бессознательное тело Олега Стрелецкого и сильно ограничивало напарников в перемещении. Сдвинуться хоть на шаг, означало убить еще продолжающего дышать раненного Стрелецкого.
Защита Ивана Сомова стремительно покрывалась трещинами под градом атак, зубы были стиснуты до крови, на лбу выступал пот, а само тело дрожало от перегрузки и переохлаждения.
Андрей Стрелецкий из последних сил держал каменную стену, и выглядел лучше своего брата только тем, что еще продолжал стоять на ногах.
Полусогнутых, окровавленных и испестренных мелкими порезами ногах.
С разной степенью успеха, сжимающуюся с каждой секундой защиту боевой тройки «Ледокол» пытались добить пять одаренных в простецкой серой одежде без опознавательных знаков и с плотными шарфами, полностью закрывающими лицо.
Не немцы, — отметил я про себя, и шеи двоих врагов крутанулись вокруг своей оси.
Бедолаги так старательно пытались пробить оборону тройки «Ледокол» высокоуровневыми техниками, что не удосужились как следует уплотнить свой собственный покров.
Возможно, против водника Ивана Сомова и братьев Стрелецких с их атрибутом земли этого бы и было достаточно, но мои потоки ветра нашли наносантиметровые бреши и отправили неопознанных врагов в мир иной.
Трое уцелевших тут же оперативно отреагировали на новую угрозу с тыла, и в нашу сторону выдвинулся водник с плотным тягучим покровом, а двоих дружков оставил добивать едва стоявших на ногах Ивана Сомова и Андрея Стрелецкого.
С тощих пальцев водника стекали капли мутной воды, а хищный взгляд карих глаз быстро определил меня первой целью.
Не успел я моргнуть, как земля подо мной обмякла, и тело по самые колени провалилось в вязкую холодную трясину, что означало что пришли не за мной.
Никакого уважения или дополнительной защиты шеи.
Водник, убедившийся, что выключил быстроногого ветряка из игры, тут же сместил взор на Эмилию, которая уже бесстрашно мчалась прямо на него.
Потратив пару мгновений, чтобы оценить силу противника, угол и скорость атаки, водник нырнул навстречу и взмахнул ладонями, после чего на девушку с двух сторон обрушились невидимые в темноте прозрачные лезвия
С большим трудом удерживающая покров Эмилия не имела ни малейшего шанса отразить атаку боевого Ратника, но, к чести девушки, и взглядом не повела на смертельную угрозу.
Даже когда ее кожу резануло шальным ледяным осколком, Эмилия продолжала держать взгляд на цели и начала замах.
Водник, который без труда контролировал все до единого внешние частицы своего атрибута, усмехнулся наивности несущейся прямо на него девушки.
Что ему может сделать предсказуемо двигающаяся девчонка без доступа к частицам своего атрибута?
Но, как только лезвия из прозрачного льда в считанных миллиметрах от цели исчезли, словно их и не было, усмешка на его лице сменилась сначала недоумением, а потом и страхом, когда он осознал, что прямо перед девушкой есть кто-то еще.
Некто непредсказуемый и едва уловимый глазом, а от того наиболее опасный.
Тут же пущенный из скрещенных рук мощный водно-ледяной поток также был поглощен Алексом, который синхронно двигался аккурат перед Эмилией и выступал в роли ее личного щита.
И так довольно мощный замах специализирующейся на ближнем бое девушки получил дополнительные усиление моими потоками ветра, и ее кулак легко прошил выставленную защиту водника и угодил ему прямо в скулу.
Треск ледяного покрова был мне сигналом и, выбравшись из трясины, я обрушил на спины двоих дружков водника всю накопленную за эти полминуты мощь штормового ветра.
Их покровы выдержали мою атаку, но их тела предательски бросило вперед, и Иван Сомов этим тут же воспользовался.
Кусок истончившегося ледяного купола принял острую форму и, словно стрела, вылетел в на миг переставшего его обстреливать огневика.
Вскрик боли эхом разнесся вокруг, и формация тройки врагов посыпалась.
Не знавший, куда ему смотреть второй огневик получил каменным колом в висок. Его напарника добила вторая ледяная стрела, а попытавшийся избежать неожиданного окружения водник получил поставленную троечку ударов от Эмилии, от которых покров бедолаги окончательно поплыл и мои ветровые потоки завершили его жизненный путь, свернув третью вражескую шею.
— Спасибо, Артем, — с горящими от перевозбуждения глазами выпалила Эмилия, почувствовав, что последний ее удар взаправду пробил покров боевого Ратника.
Возможно, стоило сказать, что мои ветровые потоки усиливали ее удары едва ли на пару процентов, и это результат ее собственного внутреннего эфира, но зачем лишать девушку всепоглощающего чувства благодарности.
Тем более, когда ее эфирный источник столь пугающим образом зависит от текущего состояния Эмилии.
Настолько сильно зависит, что в бою ее ранг бесконтрольно колеблется от второго до шестого. Пока я не смогу найти этому точную причину лучше оставить все как есть.