Княжий остров
Шрифт:
– Скажи, а где чудотворная икона Черниговской Богоматери, она осталась в монастыре?
– Что ты! Ведь Берия на допросе проболтался Лебедеву, что ее ищут, вот мы ее и отправили в надежное место. Вон же она в углу висит, закрытая холстом.
– Слава Богу! — облегченно вздохнул Егор, — такой сон приснился, всемирный потоп грязи… — Он хлынул на Россию…
– Спи, спи, — проворчал Солнышкин и опять мирно засопел.
Егор же осторожно встал, его неумолимо потянуло взглянуть на белый свет, жив ли он еще или над их головами бушует грязь. Он приотворил тяжелый люк схорона и вдохнул свежий воздух. Дотлевала вечерняя заря, свиристели птицы, шумели кроны сосен, обдавая смоляным духом своим. И Егор почуял на щеках слезы, так мил ему был живой мир, родная засыпающая природа, ясные звезды в фиолетовом небе меж темных крон и стрекот кузнечиков, и звоны перепелов на лугах, и голоса коростелей. Хотелось жить, дышать полной грудью, радоваться и любить. В нем взыграла ликующая энергия, благодарность
– Михеич, да свой я, — проговорил знакомый голос его ученика: из первого выпуска разведшколы, который был в охране Лебедева.
— Ты, что ли, Володя? Откуда?
– Ну я, отпусти, хребтину сломаешь. Я по рукам тебя угадал, как клещи кузнечные. Помню по тренировкам.
Всполошившиеся затворники уже сидели у стола, зажигая свечи. Гость устало присел на лавку, снял поношенную кепку. Он был в ветхой гражданской одежде со щетиной на скулах.
– Ну и переполох же вы устроили у монастыря, — усмехнулся гость, там войск нашали, а вы тут храпите.
— Володя, рассказывай, — прервал его Окаемов.
– Некоторых наших ребят взяли… Бесы отсиделись в эвакуации и теперь лютуют, власть-то и влияние уплывает из рук. Победа спутала их карты. Лебедев сказал, что главная их цель сейчас — оклеветать и убрать истинных героев войны, Скарабеева и других генералов…
— Лебедев жив? — опять торопил Илья.
– Жив, но возможно даже ему придется уйти в подполье. Враг бушует и плетет такие интриги. Вам приказано выходить отсюда по два-три человека без оружия, просачиваться на поезда и по домом. Всех оповестят, когда будет общий сбор. У них есть тайный план ликвидации всех наших… А мы должны сохранить силы в засадном полку.
— Ясно, не пересидеть бы, — невесело усмехнулся Окаемов, — значит, диавол поспешает осквернить плоть и дух русских вождей-победителей…
– Лебедев дает добро на экспедицию в Тибет через месяц. Получите необходимые средства и документы. Но все это надо совершить самим и тайно. Просит доклад по работе в Германии.
– Завтра получишь, но смотри не попадись с ним. Дам ключ к шифру, он разберется…
– Не попадусь. Меня ждет машина тут неподалеку, я человек гражданский, снабженец. Лебедев сказал, что вам будет в Тибете безопаснее, пока тут все не утихнет. Где доклад?
— Отдохни с дороги.
— Нет времени… Отдохнем на небесах.
Он наспех перекусил и ушел в ночь.
– Вот она Сила, что вместит Святую Русь! — Окаемов встал и бережно снял покрова с чудотворной иконы Черниговской Божией Матери. Зажег перед нею свечу.
Все разом поднялись на молитву, а после нее Окаемов жестом пригласил за стол. Расселись на ящиках с оружием, на нарах, на широких лавках, ожидая слова своего наставника. Окаемов обвел взглядом всех поочередно и заговорил:
– Нынче день Святого Духа. Большой праздник… Бог призвал к себе нашего духовного водителя, старца Илия… мир праху его. Тяжко нам без его слова и молитв, это испытание нам всем на крепость веры и разумение. Мы остались без пастыря в тяжкий час. Яд космополитов продолжает травить Россию, и ведут ее на заклание к бездне, а за нею весь праведный мир… Прочту я вам, братья, невеселую лекцию… вкратце изложу суть нашей работы и нашего поиска, — Окаемов тоже сел за стол, словно еще сомневаясь в необходимости открыть тайну свою, тяжело вздохнул и выпил из кружки воды.
– Илья Иванович, может быть, не надо, — проговорил Солнышкин. — мы уже утомились от невеселой жизни…
– Надо! Если со мной что случится, вы должны дальше работать и действовать. Так во-от… Начну я с прошлого века… После разгрома Парижской коммуны, залившей кровью Францию, когда топили беременных женщин в Сене, вспоров им штыками животы… мракобесы поняли, что им мешает царствовать здоровый генофонд простого народа и христианская религия… чтобы полностью подчинить богатую страну и качать из нее золото… стать пастырями этой страны. Тайная организованная сила сделала все, чтобы избавиться от того и другого разом, путем кровавого истребления в войне лучших сынов Франции, сделала все, чтобы пришел к власти Наполеон, и толкнула его на Россию, еще более лакомый кусок для них… Цель была достигнута. Восемьсот тысяч молодых, здоровых французов полегло в этом походе, и она не оправилась от этой трагедии до сих пор. Она уже порабощена и захвачена звериным царством. Она живет по сценарию, написанному служителями Тьмы…Второе… Война четырнадцатого года в Германии и России имела ту же цель. Столкнуть лбами две монархии для самоистребления и лишения их силы, их генофонда. Отчасти это было достигнуто. Монархии пали, огромные деньги тьмы были задействованы на эту погибель, на последующие истребления ваших отцов и дедов в гражданской войне, в концлагерях и ловко спровоцированном голоде… В тот момент, когда вымирали Украина, Кубань, Поволжье, работали на хлебе все водочные заводы и было вывезено на продажу за границу
– А куда же глядел Скарабеев?! — возмутился Мошняков.
– Он об этом узнал от Лебедева и сразу прекратил лихие буденновские лавы… А до этого все сыновья казаков, отцы и деды которых были подвергнуты небывалым по жестокости репрессиям, начиная с революции, были брошены в огненный котел на убой… Безумие войны и ее общепринятые причины — только внешний флер, но за ним кроется колоссальная работа черной силы в своей необузданной, дьявольской программе овладения всем миром. Америка помогала и нам, и немцам… воюйте, истребляйте друг друга, а потом явится Хам и сорвет цветы победы… И нас загнали под землю не случайно, только враг не ведает, что подле своей святыни, — Окаемов обернулся, встал и перекрестился на чудотворную икону, — мы чувствуем себя дома даже под землей, ибо это наша… святоотеческая земля. Наша! И этим все не закончится, это только грозные признаки от мрачных призраков — «безумных хазар», опять лезущих во властелины. Этим провокаторам и кровопийцам на русский народ наплевать, они помешаны на золоте и богатстве, и путь алчный к нему залит ими кровью с библейских времен. Они на первый взгляд вроде и безопасные болтуны, но они разрушители, и спаяны в единую, мощную, фанатическую секту с жесточайшей дисциплиной, за отступничество — смерть. И главная цель — была, есть и будет — борьба с Христом. Как их остановить?
– С кем боролись, на Того и напоролись, — сурово проговорил Солнышкин, — и Православия и Россию им не осилить! А остановить их очень просто… пулеметом… Его язык они сразу поймут…
– Нашу Россию вымолил у Бога простой народ, — продолжил Окаемов, — значит, в первую очередь да удар направлен на него… На ваших близких, на вас самих. Наши союзники — весь славянский мир, весь христианский, с помощью коих мы одолеем, путем организованной битвы, мировое зло…
Мы должны написать и выверить закон новой борьбы, что нужно делать на первом этапе для просвещения и сплочение самого народа, ибо только в нем главные силы и резервы. Мы ученики святителя Илия — воины Христовы и даже сражаться обязаны, не забывая законы любви. Наше нетленное оружие — Крест Христов. Старец Илий вышел из лагеря непобедимый, с непокоренной душою и успел до успения своего столь много сделать, что хватило бы на многие жизни в миру… Поэтому каждое мгновение в нас должна идти колоссальная духовная работа, мы обязаны укрепиться и стать непобедимыми…
– И как при Сергии Радонежском сплотить Русь! — вырвалось у Егора.
– Да! Мы уходим от мира, чтобы молиться и действовать решительно во спасение его и созидать новый русский мир… И высшим пределом наших желаний будет земной мир России и ее многострадального народа… И кто найдет в себе силы принять этот трудный иноческий постриг и останется с нами, того ждет нелегкая тропа испытаний. Все, кто не чувствует в себе таких сил, вправе отказаться и уйти домой. Решайте, обдумывайте. Чтобы в будущем не было поводов для печали и отступничества. Борьба наша в первую очередь — нравственная, наука выживания на православных началах, без низких средств и возможно без крови… Мы не вправе марать руки и свои святыни в крови даже врагов своих, у нас должны быть иные приемы, иной путь, ибо, убив этих людей, мы не победим.
– Чем же тогда победить?! Как убить тогда зло? — опять возмутился Солнышкин.
— Зло нельзя убить. Зло можно только победить. А вот как победить русскому человеку зло — мы и станем искать закон новой борьбы, вновь создавать школы православные, на основе Законов Божьих. Русский человек живет по законам любви. От Высшего! Когда все пойдет естественным процессом, не нужна будет никакая борьба, не нужно будет ни с кем бороться. Надо только все расставить по местам природного русского лада и чтобы его не коверкали в душах, не загрязняли сердца и не вели чужие варяги нас к погибельным страстям и идеям. У нас свой могучий путь. Вы воспитаны советской властью и, возможно, воспримете мои слова кощунством, но время придет, и вы убедитесь, что она рухнет. Рухнет только потому, что зачалась на крови и насилии, пришла через казни и смерть и она обречена. Ваши дети и внуки не простят ей этого и отринут ее…