Княжий остров
Шрифт:
* * *
Лебедев сам принимал экзамены у белых монахов. Дивился разительной перемене в этих молодых ребятах, которых отбирал тщательно и долго по одному ему ведомым признакам и приметам. Лики воинов просветлели, налились мужеством и силой, мускулы отвердели, расправились плечи, вознеслись взоры уверенностью и смелостью. Все науки знали назубок, все приемы подладили под себя и готовы были выйти из ворот монастыря дружиной единой для пользы Родины своей.
У каждого на груди был крест на верви, тайный оберег, освященный Илием. Кресты были эти особые, выкованные из железа церковного-древнего, промоленного за века. Старец сам дал полосу, а ковал Солнышкин, и вышли они
…Сам заготовил и отвез Мошняков три машины дров Надежде и принес от нее весть дивную. Оказалось, что все ближайшие деревни знали о медведе отшельнике и ни один охотник не посягал на его жизнь, ибо двое промазавших в него, помутились в одночас разумом и пропали, а один заезжий стрелок в тот же вечер захлебнулся во сне пьяный, а людская молва остерегла остальных и даже имя ему дали — Монах… А Надя плакала и благодарила Мошнякова за помощь и радостно сказала, что весточку долгожданную получила от Саши своего, и все взглядывала на его карточку, привешенную в переднем углу под образами, и тихо улыбалась, молясь во спасение… Опять Мошняков поразился ясной душе и великому обаянию этой женщины. Затомился решив что непременно сыщет такую же себе в жены, а времени нет искать — война проклятая…
Молебен прощальный служил Илий в древнекаменном соборе… Ирина и бабушка особо хорошо пели вслед, сотня дружины монолитом утвердилась на хладных плитах, согревая их духом своим… Все собрались на молитву, и видел Егор, как умело и вдохновенно молятся Лебедев, Окаемов, Мошняков и Селянинов — все внимали молитве и дружно осенялись крестным знамением…
Оторвавшись от медвежонка у кельи, возбужденный Васенька влетел в собор и медленно брел, обходя молящихся, запрокинув голову. Он шел как в лесу, белые стволы людей высоко возносились над ним, и лики их сияли, как озаренные солнцем кроны деревьев. Вася искал мамушку и нашел, она пела так хорошо, что он не решился потревожить, а залез на крутые ступени клироса, смотрел сверху на людей, на иконы, на Спаса под куполом…
А в паузе молитвы и пения вдруг прозвенел его чистый восторженный возглас-ангельский:
— Как в ска-азке-е-е…
Бабушка испуганно поманила его рукой, и Вася прижался к ней, внимая и переживая все своим ясным умом… Он причастился одним из первых и ушмыгнул в конец очереди… причастился еще раз, а когда третий раз вскинул глаза в ожидании сладкой ложечки и хлебца, Илий удивленно промолвил:
— Радость моя… третий раз подходишь…
— Васенька, нельзя больше, — отстранила его бабушка.
— Я еще хочу…
Старец с улыбкой покачал головой и подал ему причастие. А бабушка дала ему теплую от руки зажженную свечку, и он спросил:
— А кому ее поставить?
— Пресвятой Богородице…
Он бережно понес свечку к большой темной иконе, глядя на нее и видя сложенные на груди руки, по складам читал слова по кольцу нимба ее: «Ра-дуй-ся не-вес-то не-не-вест- ная». Утвердил свечу, зная, что эта икона зовется Умиление Божьей Матери, и очень она ему полюбилась. Чем-то походила тетенька грустная на его мамушку Ирину… и на бабушку, они такие же добрые и хорошие… Васятка сожалел, что Никиту не дозволил дедушка взять с собой, и теперь скучает его друг в малиннике и плачет о нем и ждет поиграть…
Стоит монастырь… Град духа тверд и высок, основание царства русского… Парит собор над землею, приподнятый святыми молитвами, золотом обновившихся куполов сияя в золоте солнца заревого, заходящего. Качались невидимые колокола, и звонарь при них веселый играл, восставший из пеплов Соловецких, вернувшийся солнечным бликом на родную
Светлыми, солнечными столпами стоят по Руси святые старцы… Стоят до Неба! Денно и нощно сияет их свет духовный, соединяя Дольний и Горний миры, озаряя пространства великие… нужно только приглядеться хорошо, и удивленный увидишь, столпы сии огненные — двенадцать над Оптиной пустынью, по числу святых ее… над Троице- Сергиевой лаврой, над Киевом и Вологдой, над Новгородом и Псковом, над Владимиром и Суздалем, над всеми монастырями и пустынями русскими, где подвигами духовными, постом и молитвою, обетами затворничества и молчания, веригами и каменьями тяжелыми в ношах заплечных — томили отцы святые свою плоть, изгоняя соблазны и страсти изводящие, дабы очиститься и проникнуть моленным сознанием к самому Богу и Матери его Пречистой, за помощью и советом, ради спасения Отечества русского…
Горят столпы огненно-чистые… Жития святых служат великим примером для страждущих чад сей просторной земли… Молитвы их живут и слышны, как звоны убиенных колоколов расстрелянных звонарей… Прозрения чудотворцев вещих остерегающе каждому разумному человеку, душеполезное их молитвословие сохранено и помощью его достигается мера христианского, православного совершенства… Идут дорогой смирения и святости озаренной столпами прозорливцев и провидцев святых новые поколения монахов, путь их еще горше и труднее в разлитом зле по русской земле, исполнен страшными соблазнами и страстями, гонениями и внедрениями иных религий, вплоть до убиения сатанистами кротких иноков при агонии зла и погибели бесов, но на то и родится русский человек, чтобы пройти огни и воды, преодолев духом все пакости и скверны, все обольщения врагов и ухищрения дьявола, все испытания на крепость веры Православной в душе своей, дабы еще более окрепиться и закалиться и смертию смерть поправ, ибо таится в душах завет древний и неистребимый — «В СЕРОМ КАМНЕ ИСКРЫ НЕТ — ТОЛЬКО В КРЕМНЕ!» Искру эту страждут и находят, и возгорается пламень Веры, неугасимая лампада ее…
И слышат белые монахи слова напутствия святого старца Илия:
— Укоряют — не укоряй, гонят — терпи, хулят — хвали; осуждай сам себя, так Бог не осудит… никогда не льсти… познавай в себе добро и зло; блажен человек, который знает это; люби ближнего твоего; ближний твой — плоть твоя… Не воструби, а где нужно — не промолчи… иди средним путем: выше сил не берись — упадешь, и враг посмеется тебе… Если ярость в ком есть — не слушай… Неверного ничем не уверишь…
Когда Илий сошел к воям с сумой ветхой и дал каждому по горсти зерна пшеничного, никто поначалу не понял смысла этого дара, а он обратился к ним с последним напутствием:
— Горение веры угашает вокруг себя пламень, в котором горят и стрелы и оковы, но окованные не сгорают… Сейте на благой земле, сейте на песке, сейте на камени, сейте при пути, сейте и в тернии: все где-нибудь прозябнет и возрастет и плод принесет, хотя и не скоро… Сейте!!! Во благо Родины и Веры! Сейте Любовь и Добро..
Огненными столпами от земли до небес светятся старцы святые России… Вышла из храма дружина в темь ночи, каждый в левом кулаке сжимал зерно, как горсть родимой земли, а правой вознес над головой горящий факел, круг обережный тронулся вокруг собора, круг огненный и яростный своею верою в победу над злом лютым…