Княжий пир
Шрифт:
– Не обессудьте… Князь тоже мальчишка, когда в руки попадает такой меч!
Поспешно удалился в терем, а за спиной слышал радостные вопли, здравицу, крики «Слава», «Слава князю!».
Пока поднимались по высокой лестнице в горницу, Белоян бубнил в спину:
– У каждого честолюбивого князя… царя, короля, императора или просто вождя племени… есть заветная мечта, которой не всегда делится даже с женой… Да, ты знаешь, о чем я… Создать новое государство! Самое лучшее, самое здоровое, самое красивое! Заложить в самом начале такие законы, чтобы не только выжило, но с каждым поколением
Владимир огрызнулся с болью в голосе:
– Я все равно ее возьму!!!
Вместо ответа сзади послышался звериный рык. Стремительно повернулся с небесным мечом в руке. Шерсть на Белояне стояла дыбом, как иглы на рассерженном еже, глазки стали желтые, как янтарь, а в пасти недобро блеснули длинные клыки.
– Ты чего?
Вместо ответа Владимир снова услышал глухое рычание, что зародилось глубоко, начало нарастать, но верховный сумел задавить свою звериность, проговорил хрипло:
– Сюда идет Старый.
– Ну и что? – поморщился Владимир. – Останься.
– Не могу. Он меня не любит. Княже, я зайду потом, договорим.
Дверь распахнулась, Владимир смотрел, не веря своим глазам, на упавшие со звоном на пол половинки железного засова. Через порог по-волчьи неслышно шагнул маленький сухонький старик, похожий на волка как желтыми глазами, так и чем-то неуловимым, от чего перед глазами Владимира сразу возникла глухая чаща. Серый, в неопрятной душегрейке из волчьей шкуры, портки и даже башмаки тоже словно из шкуры матерого волка, вылитый волк в человечьей личине…
Владимир задержал дыхание. Темны леса за Киевом, странные и непроходимые. Дивные племена живут за непролазными болотами, за непроходимыми буреломами. Одних удалось покорить, примучить к дани, с другими разошлись ни с чем, а о некоторых только слышали… Был слух о странных лесных людях, что живут с начала света, но с другими людьми почти не знаются, ибо те для них навроде комаров-поденок, что утром вылупляются, день живут, а к вечеру мрут от старости…
Этот старик за последний год являлся уже трижды. Его окрестили Старым Волхвом, потому что умел больше, чем другие люди, значит – волхв, а старым за брезгливое отношение к нарядным парням и девкам, к печам с трубой, к мясу, жареному на сковородах вместо вертелов…
Щуплый, князю по плечо, но Владимир здраво оценил толщину жил на руках и шее старика, его движения сильного хищника. Тот словно сплетен из толстых кореньев старого дуба, о которые пять топоров выщербишь, пока перерубишь хоть один, а когда покосился на потрясенное лицо Белояна, по виду волхва понял: тот зрит в старике намного больше, ибо видит и зримую только колдунам мощь…
– С чем пожаловал, Древний? – спросил Владимир почтительно, не дожидаясь «здравствуйте» от человека из тех времен, когда еще, может
Старый метнул неприязненный взор на Белояна:
– Не изволю. Я ненадолго, по дороге. Убери этого… раздражает. Еще зашибу невзначай. А ты реки, из-за чего на всем Востоке началось такое…
Владимир кивком велел Белояну идти, глазами дав понять, чтобы ждал поблизости, даже послушал, если может.
– На Востоке? – удивился он. – А мы при чем?
Старый проводил недобрым взором Белояна. У того пониже спины вдруг на белом проступило темное пятно, взвился дымок, вспыхнуло пламя. Белоян стрелой вылетел за двери, слышно было, как хлопал по одежде, сбивая пламя.
– Это его займет малость, – сообщил Старый. – А то подслушивать вздумал. Хоть и нет тайны, а не люблю, когда хитрят. Хилая молодежь пошла… Так вот, на Востоке собрались маги. Там хоть и христианство, но общество магов есть. Церковь их тайно охраняет, потому что пользуется… Я увидел знаки, что ты им чем-то насолил.
– Я? Магам?
– Не магам, – объяснил Старый. – Они не сами собрались, а царьградская церковь их собрала и натравливает на тебя.
Владимир нахмурил брови:
– Я понимаю, если бы базилевс или кто-то из властей… Но почему церковь?
– Это ты здесь сам во все влезаешь, – ответил Старый насмешливо, – потому что твое княжество для Царьграда не больше курятника. Ты и главный воевода, и высший волхв, и судья, и творец законов… А там церковь одна из опор власти. Митрополит… или как их там, увидел раньше базилевса угрозу с твоей стороны. Вот и принял меры…
Владимир хлопнул себя ладонью по лбу. Суровые складки разгладились, а горькая морщинка возле губ растворилась в скупой, еще недоверчивой улыбке:
– Неужели нам удается?.. Ну, ребята…
– Что?
– Я послал одного вора выкрасть щит Вещего Олега, – объяснил Владимир. – Без него Царьград теряет половину защиты…
– Половину?
– Пусть не половину, но все же…
В желтых глазах старика появилось нечто вроде уважения:
– Все-таки мечтаешь взять Пердик… то бишь, Царьград?
– Мечтаю, – признался Владимир. – Сплю и вижу, как мои дружинники омоют сапоги в водах Дарданелл… Не как наемники, те живут в бараках на берегу пролива, а как вот моют в Днепре…
– Ого!
– Почему нет? Взяли же мои прадед и дед эти земли? Отец расширил пределы… А я к землям Новой Руси добавлю земли Царьграда.
В темных глазах князя заблестело, то ли звезды, то ли слезы. Голос дрогнул. Старик смотрел с непонятной насмешкой:
– А даже маги не страшат? Лучшие маги белого света?.. Гм… Что эта дурость с человеком делает… Что делает… Да-а… пожалуй, если бы у царицы Савской ноги были без копыт, то какие бы страны и народы, интересно, сейчас жили бы на Востоке? А если бы Елена, из-за которой началось с Троей, была пониже ростом, то сейчас бы на месте царьградской империи, а также багдадского мира… а то и сирийцев… да-да была бы великая империя Илиона… А если бы… гм… у царьградки нос был вон как у тебя, то ты колотился бы как козел о ясли, не в стену Царьграда, а бодался бы с Западом или Севером…