Княжий воин
Шрифт:
– Смотри, чтобы не проспали младни.
Доверие особо упрочилось после одного ночного происшествия. В безлунную темень, заглушенную шумом дождя - единственного с начала похода - Романов дозор схлестнулся с половцами. Тех было больше, но они пережидали непогоду под войлочными кошмами, стреножив лошадей. Хотя и почуяли русский отряд, но поздно - мало кто успел вскочить в седло. Половцы бились отчаянно, но к пешему бою против конных они были непривычны. Полегли все, за исключением одного - его скрутили и, перекинув, как мешок, через круп коня,
После боя Романа снова трясло и мутило - в быстротечной схватке он уложил троих - но скоро прошло и, к его радости, слабость никто из товарищей не заметил. "На войне, как на войне, - думал Роман утром, начищая помутневшее от чужой крови лезвие меча и рассматривая появившиеся на нем зарубины.
– Не ты его, так он тебя... Взялся за гуж, не говори, что не дюж". Предстояли настоящие бои и, похоже, надежды на удачу было мало. Впрочем, молодой воин не находил в своей душе ощущения обреченности, и вопреки его знаниям о будущем, это самое будущее его не очень-то пугало. "Молодой, глупый еще".
Роман чаще общался со Срезнем, отчитываясь ему о выполнении поручений. Старшина на похвалы был по-прежнему скуп, но иногда давал понять своему ученику, что тот в его глазах поднялся на следующую ступеньку.
– Зря ополчение взяли, - ворчал он на коротких привалах, обращаясь к Роману и сетуя на низкую скорость продвижения.
– В былые годы, еще при батюшке нашего князя, не так воевали - ни тебе пешаков безлошадных, ни тебе телег скрипучих. За день собрались, на коней сели и - в Степь, как волки серые. А это разве война - за зипунами идут, не за победой...
В минуты таких разговоров в холодных глазах Срезня что-то показывалось необычное, всплывая из глубин его суровой души.
– Вернемся из похода, соберу курян-молодцев с десяток, коли князь Всеволод дозволит, и двинем с князем Галицким в заморские края, святые земли освобождать. Охота свет Божий поглядеть, как дед Смага смолоду. Прокис я в этой Степи:
Речь шла о третьем Крестовом походе, в котором будут принимать участие войска тестя князя Игоря. Если бы не плен Буй-тура, он наверняка и сам принял бы участие в этом походе.
– Пойдешь со мной сарацин воевать, Ромша?
– по доброму прищурился Срезень.
В тяготах воинской работы Роман не забывал следить за календарем, и по его подсчетам выходило, что первая битва с половцами должна была состояться на следующий день. Впрочем, этого ничто не предвещало: все те же пустынные, залитые солнцем горизонты, все то же монотонное движение полков...
Но к первой вечерней звезде, когда уставшие люди и лошади предвкушали ночной отдых, все вдруг изменилось. От авангардного дозора прискакал вестовой:
– Войско половецкое рядом. От нас уходят. Речка впереди - успеют перейти, не догоним.
Речка называлась Сюурлий, и перейти ее суждено немногим степнякам из тех, что уходили сейчас от незваных русских гостей.
Дружина
Вечерняя заря отгорела, предвещая недоброе кровавым цветом, вот и звезды густо высыпали на небе, показывая знающему правильный путь, а половцев все еще не настигли. Так и коней запалить недолго.
Вперед остальных с запасными конями ушел отряд курской младшей дружины, а с ними и Роман. До подхода остальных нужно связать половцев на переправе лучным боем.
Сюурлий речка не широкая, но половцы были с вежами - большими, крытыми кожей фургонами на четырех или шести огромных колесах - а ближние броды еще не просохли после весенней воды и представляли собой сплошное болото. Пока искали бродов посуше - тут и русские...
Под меткими стрелами курян начавшаяся переправа смешалась, несколько веж застряли посреди брода, перевернулись, преградив путь остальным. Половцы спешно сбили оставшиеся фургоны-вежи в полукруг, оставив позади топкую грязь реки, и стали отстреливаться. Судя по числу половецких транспортных средств, воинов у них было человек пятьсот - в несколько раз больше, чем в авангардном отряде курян. Степняки скоро опомнились, поняв свое превосходство и, в надежде на скорый успех, рванулись конной лавой вслед за отступающим русским отрядом.
Куряне уходили, не жалея лошадей, отстреливаясь на ходу. Свое дело сделали - половцев задержали.
Камышовые стрелы степняков с томящим душу посвистом все чаще догоняли русских. Несколько из них ударили в перекинутый на спину щит Романа, скользнули по железу шлема, по кольчужному голенищу сапога.
Уставшие кони тянулись из последних жил, чуя, что именно от них зависит жизнь их хозяев. Основные дружинные силы были рядом, спешили на выручку, но половцы настигали - дело шло на минуты:
"Вот тебе и дела, - подумалось было Роману.
– А ведь в летописях об этом ни слова": Но тут из-за пологого холма появились свои, на полном скаку разворачиваясь в боевой порядок. Из общего шума выделялся курский боевой клич - "Буй-тур". То ли князя Всеволода прозвали по этому кличу, то ли наоборот - суди теперь - но каждый бой куряне начинали с него. Вот и сам князь скачет впереди остальных, за спиной его стелется по ветру багряный плащ. "Как Чапаев" - подумал вдруг Роман, вспомнив фильм из своей прошлой жизни.
Тысячи русских стрел перелетели поверх голов передового отряда в сторону преследователей. Положение вдруг изменилось: половцы, осадив коней, повернули вспять, усеивая степь телами. Если сейчас они успеют доскакать до своих колесных веж и укрыться за ними, положение может выровняться - выкуривай их потом оттуда. Но выйдет по-другому: отступающие степняки в панике сомнут свои оборонительные ряды, которые приготовились встречать русских в копье. У степняков все смешается: кто-то бросится уходить вдоль реки, кто-то, понадеявшись на верного коня, полезет в грязь брода. Русские полумесяцем охватят берег Сюурлия, ворвутся за линию веж и порубят почти всех.