Княжна
Шрифт:
– Ты понял, что мне нужно, дружочек? – улыбнулась сообразительности кота и пошла за ним. Тонкий и длинный ствол березки обнаружился сразу, это было несколько неожиданно: вокруг густым подлеском росли только ели… Стряхнув с деревца кучу сухих нападавших сверху веток, пообещав себе вернуться сюда за ними для костра, Ольга потащила находку к яме.
"Импровизированное мерило глубины" почти до самой кроны ушло вниз.
– Глубоко, не прыгнешь, – шмыгнула носом Ольга, вытаскивая дерево, – Может, ты и второе подскажешь, где лежит, а, Милай? – обратилась она к другу, который старательно умывался.
– Ой-ой, не намывай мне гостей! Скоро ночь! – вспомнила девушка народную примету.
Милай прекратил, поднялся и "поплыл" в противоположную сторону. Поднырнув под корягу, кот мяукнул. Ольга побежала догонять помощника. Так и есть! Похожее дерево лежало сразу за сушняком, тащить недалеко.
Крепкие ветки для перекладин лестницы девушка обнаружила быстро, вернулась она за сухостоем и ветками для костра. Приближалась еще одна беспокойная ночь в лесу. Она ни за какие коврижки не спустилась бы в яму на ночь глядя. Последнее задание стариц-поляниц не вызывало восторга и в дневное время суток, но требовалось закончить дело – сама напросилась, самой выполнять – а в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
Костер разгорелся быстро, света было достаточно, и Ольга полезла в заплечный мешок, чтобы достать кудель и прясть. Сверток в холстине оказался несколько тяжеловат, и она развернула то, что скоро должно было стать нитками.
– Странно. Откуда это-то взялось? Я его не подбирала, а уж в мешок точно не клала! – в руках лежала половинка от разбитой крынки из-под молока, – Чудесно-странный лес, с непонятными явлениями! – и положила его, аккуратно завернув в тряпицу, которая ей будет не нужна – спрясть придется все, нечего больше заворачивать.
Спать легла, сделав веревок, на ее взгляд, достаточно, и уснула быстро, ощущая рядом теплое пушистое тельце верного друга, мурчащее и убаюкивающее.
Оставалось надеяться, что Милай не намыл гостей.
– Эх, жаль с тобою расставаться, Милай, – произнесла, засыпая, Ольга. Девушка понимала, что поутру, спустившись в яму, они пойдут каждый своей дорогой, не отдаст ей бабка Красуня "боевую единицу".
Утром она смастерила лестницу, опустила ее в яму и пошла собирать смоляных веток для факелов. Ольга, закинув котомку, встала на первую перекладину и глянула вверх. Сквозь густые еловые лапы деревьев-великанов пробивались тонкие солнечные лучики, похожие на светящуюся пыль.
Очень не хотелось лезть вниз. Нет, Ольга не страдала клаустрофобией, но в прошлой жизни спелеология ее никогда не привлекала, а закрытая темная нора, ведущая неизвестно куда, вызывала обычное отторжение и капельку страха перед тем неведомым, что всегда интуитивно угадывается у входа в пещеру.
"Не я первая, не я последняя" – внушала себе девушка, повторяя слова бабки Красуни, но ноги не спешили переставляться, – "Странно вообще-то, боги по преданиям живут на небе, а мне для встречи с Великой Матерью нужно лезть под землю! Может я напутала чего, или Милай не туда привел? Да нет, все так, как говорили старицы-поляницы! Ох-хо-хо, тяни, не тяни, Ольга Батьковна, а лезть-то нужно, не столбычь, перекладинки хлипкие, обломаешь – назад не вылезешь. Вперед, другие проходили, и ты не дурней других!"
– Прощай, друг Милай! Спасибо тебе за все!
Ольга сунула смоляную ветку в тлеющие угли, порадовалась заминке побыть еще немного наверху, пока не образовался факел, и начала осторожно спускаться. Лестница скрипела, словно жалуясь и предупреждая, что вот-вот и надломится, но выдержала.
Девушка очутилась внизу. Она посветила факелом в туннель, больше напоминающий неролазную, кривую трубу. Стены были глиняные вперемешку с песком, отовсюду торчали корни, где-то сухие, от вырванного дерева, а где-то и живые, насквозь пронизывающие ход и уползающие в недра земли.
Девушка передернула плечами – прохладно, немного сыро и… пахло зверем.
"У страха глаза велики, но так… воняет! Очередной Змей?.. Баба-Яга уже была. Теперь Кощея мне преподнесут? Тьфу-тьфу! Не надо" – сделав пару глубоких вдохов и выдохов, Ольга двинулась вглубь. Ей пришлось протискиваться между корней, пролезать под и над ними, но лес научил ее не торопиться, поэтому она терпеливо и уверенно продвигалась вперед.
Первое расширение лаза вынудило Ольгу задуматься: можно ли считать это полукруглое "помещение" комнатой, от нее ли считать. Так как других проходов не было, она пошла дальше. Стало несколько суше, ноги уже не утопали в песке, пол приобрел некую твердость, угадывался, интуитивно чувствовался небольшой уклон и можно было идти во весь рост. Звериный запах куда-то испарился и не мучил. Напугала стая летучих мышей, появившихся из ниоткуда и едва не потушивших факел. Но звери-птицы пронеслись быстро, с противным визгом и не поранили Ольгу, успевшую упасть на пол. Привычным жестом она провела по коленям, стряхнула несуществующую пыль и проверила на ушибы. Оказалось, приземлилась удачно. Двинулась дальше.
На пути ей попадалось еще несколько расширенных участков и ни одной комнаты. Она уже начала переживать – хватит ли ей смоляных веток, когда, наконец-то, проход образовал крутой поворот, и появился свет, тускло-желтоватый, неровный. Запахло приятно смолой и травами. Ольга вошла в небольшой зал, где на стенах висели факелы. Дым от огня вился вверх, и она подняла голову – потолок терялся в темноте. Будь мужчиной, она б, наверняка, застряла здесь на век – оружейная, невозможно никак иначе назвать эту комнату. Самые разные виды: копья, щиты, мечи, луки, стрелы и колчаны, пращи и цепи – все богатство и разнообразие орудий смерти аккуратными группами лежали и стояли вдоль стен. Непреодолимое любопытство все же Ольгу одолело, и она подходила рассмотреть заинтересовавшие ее экземпляры. История! Культурный слой! С трудом оторвалась девушка от созерцания, вспомнив, что она здесь с иной целью.
Почти сразу за поворотом нового коридора, который назвать туннелем или лазом теперь было нельзя, находилась следующее помещение, тоже освещенное, полное камней, росших из-под земли. Ольга не помнила, как называется это природное явление, но полюбовалась на причудливость колон. За ними она обнаружила много бочек. В спину никто не толкал, и девушка рискнула приоткрыть некоторые.
Мед! Во всех бочках и бочечках находился золотистый, полностью оправдывающий свое название – медового оттенка и красноватый настоящий, пахучий мед. Ольга не удержалась и пальцем подцепив, поднесла ко рту, посмаковала…
На входе в третью подземную залу Ольга задержалась, в ней было много различных ящиков и мешков, набросанных кучами и стоящих рядами. Девушка прошла вдоль них до проема. Она поднесла новую ветку, служащую ей факелом к огню и вступила в густую темноту, рассеивающуюся ровно на шаг, сделанный ею.
По мере приближения к последней комнате, сердце Ольги начало учащенно биться. Она вслушивалась в тишину, нарушаемую только ее шагами и шипением огня, поднимала вверх факел и освещала стены, которые были уже не из глины и песка, а из непонятной белесо-каменистой породы.