Княжна
Шрифт:
Против воли облюбовал тонкие лодыжки, проскользил взглядом по длинным стройным ногам. Платье выше колена открывает завораживающий вид… Перед глазами мелькнула картинка кружевного пояска, опоясывающего ногу, который был мной замечен во время танца. Мысль о том, что она в чулках вытесняет из головы абсолютно все. Отвлечься или избавиться от навязчивой идеи приподнять ткань платья, чтобы лучше разглядеть контраст чёрного кружева и нежной персиковой кожи, практически невозможно. Удерживаю себя на месте силой.
Ты не животное, Таро.
Ты. Не. Животное.
Мысленно повторяю эти слова, как мантру-оберег от необдуманных поступков, пока обвожу взглядом гостиную, придумывая себе занятие. Великолепно, то, что нужно. В углу, у второго окна приютился белый рояль. Не играл давно, но пальцы ещё помнят мамины уроки. Силясь больше не смотреть на Адель, прошёл к инструменту и коснулся клавиши. Он резво отозвался, ни капли не фальшивя. Настроен хорошо.
Уселся, размял пальцы и заиграл. Мелодия лилась плавно, гармонично. Заглушала ту дурь, что творилась в моей голове и зеркалом отражала душевное состояние.
— М-м-м, я и подумать не могла, что ты умеешь играть…
Она тихонько подошла ближе, замирая напротив меня античной скульптурой. Старался не отвлекаться на неё, но взгляд сам блуждал по хрупкой шее, аппетитным губам, и пальцы стали спотыкаться. Все-таки утратил былую сноровку. Адель улыбнулась, поймав очередной голодный взгляд в ее сторону, и подсела рядом.
— Давай вместе…, - предложила, касаясь тонкими пальчиками моей кисти. Снял бабочку, вдруг ставшую меня душить, расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке.
Лунная соната Бетховена снова полилась, только теперь из-под двух пар рук. Адель слегка покачивалась в такт, изредка касаясь моих пальцев своими. Скажете, что я ненормальный и будете бесспорно правы. Но эти мимолётные прикосновения пробуждали во мне желание, выкручивающее суставы и ломающее кости. Вероятно, это все мое воздержание. Но в других женщинах все не так. И самый их большой недостаток состоит в том, что они — не она.
Вот и все, Таро. Шах и мат тебе.
Отвлёкся называется.
Когда мы перестали играть, она взглянула на меня так, словно увидела впервые.
— У нас хорошо получается… вместе.
С трудом понимаю что она говорит, смотрю на губы, которые, в данный момент, хочу поцеловать больше всего на свете. Ее щеки розовеют, верно толкует мой взгляд. Девичью взволнованность выдаёт и быстро колотящаяся жилка на соблазнительной шее.
Ну же, дай мне малейший намёк, малышка…
— Принесу бокалы, — придумывает повод, чтобы улизнуть от меня. Встаёт, одергивает платье. Я почти выдерживаю бесконечно долгие секунды, пока она обходит меня со спины, но в самый последний момент обвиваю ее талию, усаживая на клавиши рояля. Тот подбадривающие лязгнул, мол, продолжай, раз начал. Или это все моя фантазия. Не важно.
Адель тяжело дышит, сморит на меня штормовыми глазами.
— Что ты делаешь? — шепчет одними губами. Вопрос скорее риторический, но я ответил, комкая пальцами платье на ее талии:
— Кажется, схожу с ума…
Почти признание, не так ли? Она сомкнула бровки домиком, должно быть, выгляжу я, как загнанный зверь. Запустила руку мне в волосы, ласково перебирая их на загривке.
Будем считать, что это и есть намёк.
Спустил руки на округлые бёдра, крепко сжимая их. С ее губ сорвался то ли вздох, то ли стон.
— Когда бы встретил я в раю
На третьем небе образ твой,
Он душу бы пленил мою
Своей небесной красотой…
Поднимаюсь, хлопаю крышкой рояля и, подхватив Адель, усаживаю сверху. Она бесстрашно смотрит мне в глаза, закручивая этим ураган в груди. Запускаю пальцы в шёлк волос, вынимая шпильки из причёски. Жидкое золото мягкими волнами рассыпается по хрупким плечам. Меня окутывает аромат ее духов…
— И я б в тот миг (не утаю)
Забыл о радости земной…
Заключаю в ладони ее лицо, мягко обводя большим пальцем манящий контур винных губ.
— Спокоен твой лазурный взор,
Как вспоминание об нем;
Как дальный отзыв дальных гор,
Твой голос нравится во всём;
И твой привет, и твой укор,
Все полно, дышит божеством…
Осторожным поцелуем касаюсь медово-сладких губ.
— Не для земли ты создана*…, - выдыхаю в приоткрытые лепестки, перемешивая наше горячее дыхание. Она притягивает меня ближе к себе за ворот рубашки, углубляя поцелуй. Ее реакция волнует. Заключаю в объятия хрупкое женское тело, аккуратно укладывая на глянцевую поверхность верхней части рояля. Адель медленно расстёгивает пуговицы рубашки, а я веду рукой по длинной ноге до бедра, собирая трикотаж платья в гармошку. Между нами сверкают молнии, но вместо грома, оглушающий стук сердец.
С трудом отрываюсь от аппетитных губ, заглядывая в затуманенные желанием глаза:
— Прежде, чем мы продолжим, хочу, чтобы ты знала…
Она приподнялась на локтях, сверкая влажным взглядом. Замерла в ожидании.
— Ты невероятная женщина, Адель… Я испытываю к тебе нечто большее, чем просто любовь… и не могу отпустить. Если согласишься быть моей, обещаю делать все, чтобы ты чувствовала себя счастливой. А если мое чувство не взаимно…
— Агаларов, какой же ты глупец…, - прервала меня Адель, целуя страстно, с особенным упоением и хмельной улыбкой на устах.
*(Строки М.Ю. Лермонтова)
Глава 19
Аделина
Начало нового дня выдалось тихим. Едва распахнув глаза, улыбнулась. Уютное кольцо тёплых мужских рук и мерное дыхание, колышущее всклокоченные волоски на затылке, подтверждали реальность прошедшей ночи. Бархатной ночи. Ночи, полной чувственных касаний, обожаемых взглядов, непреодолимой тяги двух, истосковавшихся друг по другу, людей.
Почти до рассвета Тариэл шептал мне о любви, подкрепляя каждое слово поцелуем. Так, словно я могла усомниться в праведности его речей. Согласна, уста сочиться ложью могут, выдавая яд за сладость мёда, но не глаза, они, как известно, не лгут. И в его взгляде я разглядела больше, чем услышала.