Княжья травница
Шрифт:
— Эт как это?
Я показала. Головка малышки на моём плече, щёчка к шее, моя ладонь на её затылке, обмотанном пелёнкой.
— Травница! Тут травница?
Молоденькая служанка в сарафане и с длиннющей косой сунулась в светлицу, увидела меня и низко поклонилась, залилась краской и с запинкой сказала:
— Тебя светлый князь требует!
— Зачем я ему понадобилась? — удивлённо спросила.
— Нешто ж мне сказали! — хихикнула девица, теребя косу. — Проводить велено.
— Иду.
Я аккуратно передала малышку Вранке и взяла свой мешок с травками:
—
Узкими коридорами служанка провела меня до маленькой дверцы в стене. Там стала в стороночку и указала на расписную филенку:
— Тебе туда, травница.
— А ты что?
— А нам туда нету входа, — опять хихикнула и убежала вниз по лестнице, подхватив рукой подол сарафана.
Мужская половина, догадалась я. Наслышана уже, ага. Женщины туда обычно не ходят, а из мужчин на женскую половину можно только князю и мальчишкам, не достигшим возраста жениховства. Что же получается — я не женщина, раз мне можно?
Помедлив, я всё же открыла дверь, толкнув её, и оказалась в другом коридоре. Тут было шире и темнее, потолки выше, горницы просторнее. Я шла наугад, потому что с этой стороны меня никто не встретил и потому что наверняка вход на женскую половину был неподалёку от княжьих покоев. В одной из комнат сидели мальчики лет десяти и под присмотром старика с длинными седыми усами натирали клинки тряпицами. Я к ним не обратилась, и они только проводили меня удивлёнными взглядами. Ещё пару дверей, и я оказалась в комнате, где было душно от свечей. Мебели там было мало — кровать под пологом, стол и стул. За столом сидел светлый князь и что-то писал.
Я вежливо постучалась в косяк. Князь поднял голову и невидящим взглядом посмотрел на меня. Потом глаза его прояснились. Он откинулся на высокую спинку стула, смерил меня с ног до головы и сказал:
— Травница.
Будто плюнул. Вот язва! Как будто он меня ненавидит... А за что? Я его, гада, спасла от верной смерти! Я ему ребёнка с того света вернула! А он смотрит на меня, будто я наоборот всю его семью завалила.
Прищурилась, ответила с достоинством почти в тон:
— Князь.
Он хмыкнул:
— И что же, совсем не боишься, да?
Кого?
— Меня.
— А зачем?
Он снова подался вперёд, наклонил голову вбок, сказал задумчиво:
— Ты совсем не похожа на травницу. Откуда ты взялась?
— Он тебя раскусил, Диана.
Я вздрогнула и бросила взгляд к печи. Там на полу лежал, развалившись, Буран и сосредоточенно вылизывал лапу.
— Здравствуй, Буран, — машинально сказала и спохватилась. Глянула на князя. Он поднял брови:
— Ты здравия моей собаке пожелала? А мне, значит, нет?
— Здравствуй и ты, князь. Зачем позвал?
Он нахмурился. Встал. Прошёлся передо мной к окну, выглянул туда зачем-то. Теперь я видела его затылок — волосы коротко стриженые, наверное, даже бритые, гладкое ухо, чуть заостренное, как у эльфа. Прямая спина заставляет невольно выпрямиться. Какая стать! Какой рост! А ведь я читала, что наши предки были гораздо меньше нас! Да нифига подобного! Высоченный, плечи широкие,
Резко обернувшись, он поймал мой взгляд, шагнул ближе. Сказал с лёгким неудовольствием в голосе:
— Женщины должны опускать глаза, когда со мной в одной комнате стоят.
— Пусть себе опускают, — согласилась я, глядя в его синие, тёмные, глубокие очи. Я тонула в них, меня в них засасывало, словно в водоворот. А князь с усмешкой шагнул ещё ближе, ухватил ладонью мой затылок и притянул к себе, да так метко, что его губы коснулись моих губ.
И тут я растерялась. Был бы на его месте другой парень, например, из моего мира, я бы уже обняла его и ответила на поцелуй с огромным удовольствием. А с князем растерялась, как девственница. Просто застыла, не отрываясь взглядом от его глаз.
А целоваться-то он и не умеет! Стоит, губами кусает. Я словно очнулась, машинально сделала движение назад. Что он хочет? Для этого меня позвал? Жену только-только похоронил и сразу в койку с незнакомой девушкой!
— Куда ты? — процедил сквозь зубы князь. — Не люб я тебе?
— Даже если и люб! — ответила я, упираясь ладонями ему в грудь. — Это не повод сразу целоваться!
— Странная ты, травница! И глупая.
Он наступал, я пятилась, пятилась и допятилась. До кровати.
В принципе, я была к этому готова. Морально. Я понимала, что рано или поздно в этом мире без Конвенции прав человека, а особенно прав женщины, кто-то попытается меня изнасиловать. Или убить. У старой ведьмы оказался неплохой ножик — не княжий кинжал, конечно, но очень милый, маленький и острый. Я носила его с собой всегда: то грибы срезать, то покромсать репу для супа. Вот и теперь нащупала маленькие ножны на поясе, вытащила нож и аккуратненько приставила к боку князя.
Он вздрогнул. Оторвался от меня, посмотрел с удивлением. Я прищурилась и потребовала:
— Отпусти.
— А если не отпущу, ты меня заколешь? — усмехнулся князь. Рукой достал до ножа, сжал лезвие в ладони и резко вырвал. Посмотрел, хмыкнул и отбросил в угол, вытер окровавленную ладонь о рубаху... У меня сердце ухнуло в пятки, а внутри всё сжалось и замерло. Нет, со мной не может такого произойти! Только не это, только не он!
На миг мелькнула мысль о Буране, но я отбросила идею позвать собаку на помощь. Пёс славный, но против хозяина не пойдёт. Орать тоже смысла нет. Подчиниться? Расслабиться и получить удовольствие? А как жить потом и знать, что я не вырывалась, не пробовала?
Что ж, я попробовала.
Царапалась, кусалась, пиналась! А он, поганец, только смеялся! Повалил на кровать, прижал своим телом и руки над головой зафиксировал. Осталось только коленом по яйцам, но я не успела — ноги мне раздвинули и всё!
— Отпусти, хуже будет! — из последних сил бросила я, глядя ему в глаза. Как можно было влюбиться без памяти в насильника?! Чёрт. Неужели никак не выбраться отсюда? Хочу домой! Хочу оказаться дома!
— А что ты мне сделаешь? — буркнул он, выдержав мой взгляд.