Княжья воля
Шрифт:
— Ты собираешься выходить из крепости? — искренне изумился я.
— Я несколько раз проделывал подобное и ничего — жив, как видишь. — Эйнар крепко треснул по моему плечу лопатообразной ладонью, подмигнул, сморщился в ободряющей гримасе. — Иди к своим, Стяр, поговорим после боя, если богам будет так угодно.
Дан отвернулся и полез по сходням обратно к своей бригаде.
Прошло еще с четверть часа, снова выскользнул на видное месяц. За это время у меня загривок взопрел сновать по лодейному двору, налаживать оборону, в обустройстве которой у меня не было даже самого малого опыта, благо, сработала генетическая память накопленная в русском человеке за тысячи лет войн. Именно по этой причине каждый здесь лучше меня
У склада с мачтами и корабельным такелажем вновь встречаемся с Сологубом. Он как и я, носится по вверенной территории, руководит подготовкой к отражению штурма.
— Где встать думаешь, Стяр? — быстро спрашивает десятник, сурово сдвинув брови и отведя взгляд, точно не ко мне обращается. Вот ведь обидчивый…
Сам бы я предпочел находиться неподалеку от землянки куда мы с Враном отвели гражданских. Только баб да детвору, ибо всех мужиков мобилизуем на борьбу с оккупантами. Всех, кроме Яромира, его я оставляю в землянке, держать вход, если сунутся чужие. Понятно, что одного Яромира мало, но враги попадут внутрь только через его труп, а это еще постараться нужно… Там среди прочих и Млада моя. Лицо, небось, до сих пор от слез мокрое, так ревела, когда я вернулся…
— Нужно держать башню, — говорю. — И ворота, а всех стрелков наверх поставить. Эйнар тоже будет неподалеку от башни.
Сологуб одобрительно крякает, трет пальцами озябший шнобель, лицо его светлеет. Неужто полагал, что я совсем деревянный и не понимаю важность надвратной башни? Это же единственное здешнее строение выше человеческого роста, господствующая высота, стратегическая точка. Вход на башенную площадку можно удерживать сколько угодно долго, просто обороняя узкую и единственную лестницу, ведущую наверх. Оборонять до прихода помощи или пока красного петуха не запустят.
— Добро, тогда на тебе вежа и ворота, а я с Чусом на дальней стороне встану, если собьют, будем пробиваться к тебе.
Сологуб направляется к готовым лодьям лично проследить за выполнением приказа облить их горючей смесью. Я возвращаюсь к башне, где у ворот Ясень с Прастом руководят раздачей оружия каждому у кого пусты руки. В дело идет все, чем можно нанести ущерб человеческому организму, включая заостренные колья, деревянные дубины-палицы и плотницкие топорики. Я посылаю Невула и еще двоих с луками на башню, откуда можно держать под прицелом не только наружу, но и все нутро лодейного двора. Мадхукар уже давно там с толстыми связками стрел, уж он-то знает где самая выгодная позиция для стрелка. Там же два Глыбиных плотника с ковшами кипяченой смолы, приготовились прижигать супостата у ворот.
Покоцанный в схватке у корчмы Вран вместе с Торельфом занимают место на деревянном настиле справа от башни. Нести щит Вран не может, раненая левая рука перевязана и висит вдоль туловища сложно неживая, но этот парень с одной действующей рукой не уступит любому куршу даже трехрукому. В этом я уверен, так как считал Врана сильнейшим бойцом в своем десятке. С Торельфом в паре ему будет в самый иаз. Джари и Стеген встают со мной слева. С недавних пор араб постоянно держит меня в поле своего зрения. Вероятно, решил заделаться личным телохранителем, ни на шаг не отходит как служебный пес. Я поначалу чувствовал дискомфорт от столь навязчивого внимания, но быстро забил: а пускай не отходит, мне же лучше.
Отражаемое ночным небом зарево пожара уже почти полностью пропало, конкурирующая фирма благополучно догорела, по причине своей достаточной удаленности от других деревянных зданий, не причинив вреда соседним строениям. Большой, но единственный костер не в силах осветить все внутреннее пространство крепостицы, видимость на стенах дрянная, угадывается лишь силуэт стоящего метрах в пятнадцати соседа. Я знаю, что там дальше рассредоточились Эйнар и его люди, но даже с ними плотность
\
Мне не давали покоя слова дана. Эйнар рассчитывал встретить первых врагов на стенах, успокоить самых борзых, затем, когда станет туго, отходить к воротам. Ума не приложу как дан собирается покидать окруженную неприятелем крепость. Открыть ворота — значит запустить внутрь стен толпу обозленных врагов. Скорее всего на том этапе количество куршей в крепости будет значительно превышать наружный контингент и можно будет выскользнуть. Но, вот незадача, Эйнар клятву верности никому из нас не давал, захотел — пришел, захотел — ушел, мне же с Сологубом за вверенных людей отвечать и покидать тонущий корабль в последнюю очередь, а не шкуру драгоценную спасать. Не наемники мы, люди княжьи…
Костром у стапелей командует Юрок. Пацан в защитной кожаной куртке с нашитыми железяками, на поясе топорик, в случае чего — сможет отмахаться и дать деру. С ним двое городских из тех, что помоложе. Им всем поставлена задача поддерживать огонь под закопченным котлом и таскать на башню кипящие средства защиты.
Занять места на стенах едва успели. Словно по какому-то сигналу курши полезли разом и отовсюду. Думаю, что кроме принесенных с подола лесенок, там, под стенами они сооружали нечто вроде живых пирамид — вставали друг дружке на плечи, хватались за зубцы частокола и подтягивались на руках вверх.
— Рубииии!!! Перрруун! Одиииин! — многоголосо взревел гарнизон крепостицы. Застучали, залязгали удары по шлемам, по пальцам, по перекинутым через частокол ногам, свистнули первые стрелы. Заорал под воротами кто-то щедро политый пузырящейся смолой. Я от души рубанул по шапке с перекрещенными железными пластинами, которая первой появилась над острокольем в моем секторе. Пластины с хрустом вмялись в череп, голова пропала, за ней тут же появилась другая, рядом еще одна и еще…
Следующий противник умудрился блокировать мой удар древком топора, успел перекинуть ногу, но мой повторный удар угодил ему под шлем в область уха и опрокинул во тьму по ту сторону стены. За спиной слышатся лязг, рев и вопли. Стеген с Джари не дают ворогам переползти стену, а вот передо мной уже двое. Один снял со спины щит, прикрылся, взмахнул топором и двинул на меня при поддержке второго курша в лапах которого имелось копье.
Я сцепился со щитоносцем и один за другим парировал два удара топора. Узкий настил не позволил мужику с копьем встать рядом с подельником, ему оставалось только исполнить номер швейной машинки и беспрестанно тыкать в меня своей острой палкой из-за спины пыхтящего товарища. Подняв свой щит на уровень лица, чтобы не получить копьем в переносицу, я попытался достать ворога боковым ударом по ребрам, но удар меча наткнулся на подставленный щит. Я тут же с силой влупил туда ногой и резко двинул щитом вперед. Топорщика опрокинуло на товарища, от неожиданности тот упал, лишив тем самым напарника точки опоры. В общем повалились оба. Я прыгнул вперед, вмял подошву сапога в пах барахтающегося, срубил мечом наконечник выставленного копья и наотмашь просек кожаный тыльник шлема курша с топором. Прикончить копейщика мне помешали. Со стены спрыгнули сразу трое, я успел подставить под удар топора щит, мотнулся в сторону, пропуская мах тесака. Копейное жало чиркнуло по броням на груди и скользнуло в темноту. Свистнула над плечом стрела с башни, темный силуэт в полуметре от меня рухнул как подкошенный. В этот момент подошва моего сапога с ускорением съехала по краю доски и я сорвался с деревянного настила на твердый снег. Мигом закатился под настил, выиграв пару секунд пока тот, что спрыгнул за мной соображал куда я мог подеваться. Мечом по голени пониже колена и вот он уже не стоит, а лежит, но долго корчиться от боли я ему не разрешил — добил ударом клинка в шею.