Ко времени моих слёз
Шрифт:
Туфли он надел с узкими носами и красивыми замшевыми вставками.
Оглядел себя в зеркале и остался доволен: до молодого денди уже не дотягивает, но в принципе еще есть порох в пороховницах. Тридцать пять лет с ходу не дашь.
Без четверти восемь он подъехал к дому номер четырнадцать на проспекте Жукова. Дачный сезон еще не начался, хотя погода стояла прекрасная – плюс двадцать, легкий ветерок, редкие облака, солнце, но все же по субботам автомобильная жизнь столицы замирала, и пробок на дорогах становилось меньше. А по воскресеньям кататься по Москве было одно удовольствие.
Марина выпорхнула из подъезда
Максим вышел из машины, галантно распахнул дверцу, разглядывая женщину.
На ней был классический двубортный тренчкот с широкими лацканами и отлетной кокеткой на спине, белого цвета, до колен, очень экстравагантный. А также берет, высокие сапоги-чулки и сумочка с расцветкой леопарда. В этом наряде Марина выглядела молодо и эффектно, тем более что у нее была стройная фигура и лицо феи утренней зари. Она была просто умопомрачительно красива, и Максим с трудом удержал себя от лишних слов. Протянул ей букет роз, поцеловал пальцы.
Она кинула взгляд на его костюм, и по выражению глаз он понял, что Марина не ожидала увидеть на нем соответствующий стилю заведения наряд.
Усадив спутницу, Максим сел сам и повел машину к центру города, по Хорошевке, по Третьему кольцу и к Олимпийскому проспекту. Пока ехали, говорили мало. Марина пожаловалась на шумных соседей, – и Максим, посочувствовав, рассказал ей о своем друге и подчиненном Геннадии Пашкевиче, который приобрел на Горбушке СД-диск под названием «Месть». Два француза, Иван Дюваль и Жан Ибес, записали на диск хит сезона, содержащий оглушительный грохот отбойного молотка, визг пилы, скрежет мусоровоза, скрип тормозов и гул транспортера. Эту «музыку» долго не выдерживал ни один нормальный человек, поэтому, по мысли создателей «арии», она должна была прокручиваться для надоедливых соседей. Геннадий так и сделал и за три дня отучил своих шумолюбивых соседей затевать скандалы по ночам.
– Французы, между прочим, разбирают «Месть» влет, – добавил Максим.
Марина посмеялась, посетовала, что она побаивается отстаивать свои права на тишину таким способом, и Максим пообещал ей помочь, поговорить с соседями, а если не поможет, пару раз включить французскую «Месть».
В половине девятого они поставили «Хендэ Революшн» Разина в ряду джипов и «Мерседесов» возле клуба, направились ко входу. Максим взял с собой на всякий случай удостоверение офицера ФСБ, но все обошлось без предъявления документов. Марина показала клубную карточку, и их пропустили.
Под плащом-тренчкотом на дочери Гольцова оказалось невесомое разлетающееся платье с блестками, делающее Марину невероятно женственной. Колье из белого металла с камешками, браслет такого же фасона и сережки дополняли гарнитур.
На нее оглядывались, кое-кто из гостей здоровался, посматривая при этом на Максима, и он понял, что Марину здесь видели с другим мужчиной. Впрочем, скорее всего это был ее муж.
– Веди, – сказал Максим, когда она взяла его под руку. – У нас есть программа или мы просто поужинаем?
– Можем поиграть в бильярд, если хочешь, можем послушать музыку, сегодня здесь поет Меладзе и «ВИА Гра».
– Я как ты.
– А я хочу просто посидеть за столиком и отдохнуть.
– Тогда пошли сразу в ресторан.
Они направились мимо бара ко входу в зал ресторана.
Взгляд то и дело выхватывал среди посетителей клуба знакомые лица.
Пробежал
– Все сливки, – заметил Максим вполголоса, кивая на улыбающегося Олега Павловича Табакова, поддерживающего под локоток юную полуодетую даму.
– Еще не все, – улыбнулась Марина. – Модных писателей не хватает и шоуменов, они приходят попозже.
– Кого ты считаешь модными писателями? Кого ругают или кого хвалят?
– И тех, и других. Здесь часто Илья Сенокосов ошивается, эпатажная личность. Я пробовала читать его опусы – скулы сводит! А многим нравится.
– Как говорил классик: нет той чепухи, которая не нашла бы себе читателя.
– Чехов.
– И я вместе с ним.
Их посадили в уголке зала, между стеклянной вазой с живыми цветами и декоративной колонной. Принесли меню.
Несмотря на субботу, народу в ресторане было мало, что, в общем-то, не огорчило Максима. Все-таки чувствовал он себя не в своей тарелке, находясь под впечатлением встреч с известными личностями.
– Ты какую кухню предпочитаешь? – спросила Марина.
– Вкусную, – улыбнулся Максим. – В таких заведениях огромную роль играет профессионализм главного повара.
– Предлагаю познакомиться с местной грузинской кухней. Здесь работает очень хороший повар, грузин, Вано Чонишвили, его все знают.
– Давай попробуем.
Максим пробежался глазами по рецептам, изучая ассортимент. Мяса на ночь он старался не есть, разве что в тех случаях, когда требовалась физическая нагрузка, но все же на этот раз не удержался и заказал хашламу и аджапсандали.
Марина тоже заказала мясо – харио и чашушули [3] .
– Что будете пить? – возник рядом официант в строгом лиловом пиджаке.
3
Хашлам а – вареная телятина со свежими овощами; аджапсандал и – овощное рагу; хари о – телятина с грецким орехом и зеленью; чашушул и – грибы, жаренные с луком и кинзой.
Максим вопросительно посмотрел на спутницу:
– Шампанское, вино или что покрепче?
– Сухое красное, – сказала Марина. – Если можно – «Шабли».
– У вас есть «Шабли»?
– У нас есть все, – вежливо подтвердил официант.
– Бутылочку. Я тоже выпью граммов двести.
Официант удалился, принес бутылку, открыл, налил в бокал на полпальца – попробовать. Марина пригубила, кивнула:
– Оставьте.
– К вину нужны устрицы, – сказал Максим.
– Какой категории предпочитаете? – почтительно склонился к нему официант. – Португальские, категории «2», европейские – «два нуля»? [4]
4
Категории «2» весят до 60 г, «00» – до 100 г.