Кочевники Юритера. Небесный наследник

Сорокин Игорь Владимирович

Только что успевший прорваться в середину каре отряд трех десятков тяжелых всадников под руководством Олька встретил вершину клина никонцев встречным ударом. Не позволив разрезать каре пополам изнутри. В отличии от растерянных ванийцев легкодоспешная пехота никонцев оказалась выбита встречным ударом бронированной конницы, с боков вершина клина была подрезана остатками оправившейся фронтальной стороны. Потеряв пятерых всадников и почти сотню кнехтов с копейщиками удалось восстановить каре. Никонцы потеряв почти полторы сотни лучших бойцов отхлынули от ощетинившейся копьями, закрывшейся тяжелыми щитами тяжелой пехоты. В середине строя каре сгрудились оставшиеся верными конунгу Ролну бонды. Они

смогли вынести тело погибшего, сплотились вокруг его дочери Тим и помогли заткнуть брешь в строю русинов. Теперь почти полтысячи союзников и две тысячи никонцев остановили сражение с уважением и опаской, одновременно подгоняемые всплеском боевой ярости с решимостью добиться окончательной победы застыли переводя дыхание.

Обе стороны с яростью безысходности нового столкновения с по-настоящему опасного противника, израненные и помнящие о только что потерянных близких, с налитыми кровью глазами смотрели друг на друга. Кажется над полем сражения просто нарастает и уже давит на уши боевая ярость. Ярость при которой человек уже перестает быть человеком и даже не зверем а берсеркером. Любые самые сильные и яростные хищники убегают прочь от вдруг неожиданно взбесившейся твари. А тут сотни людей перестали быть людьми а стали настоящими орудиями убийств, не думающими о себе, главное - перевести дыхание и даже хоть зубами и ногтями но добраться до чужой жизни за себя и своих родных и близких. А потом что будет потом все равно.

Такое состояние боевого духа отличает настоящего прошедшего горнило боя бойца от готовящегося к первому бою человека. Есть только "сейчас", а "потом ...". Что будет "потом" уже не имеет значения. Ведь "потом" может быть уже и не будет. Именно этим отличается прошедший горнило боя солдат. Если человек, неважно кто - мужчина или женщина, прошел в "потом". Он уже думает не так как все, ведь ему судьба дала шанс, а новый бой это уже не бой, это только лишь расплата за то, что ты уже прожил, после предыдущего боя или другой близкой к смерти ситуации. И тогда жизнь становится легкой, простой и даже счастливой, ведь страшнее смерти есть только потеря родных и близких.

Оставаться в поле против превосходящего в численности противника имея в строю и на руках более половины раненых смерти подобно. Команда барабанщику порождает дробь сигнала барабана, пробуждает чудовищное и самое опасное изобретение человечества - воинский строй. Уставшие воины поднимают на руку щиты, строй опускает копья и направляется к противнику за новыми жертвами.

Здесь все правы и по своему прекрасные люди, только каждый находится на своей стороне и выполняет задачи выживания не себя, а своего коллектива, выражаемые командами командиров. Вновь люди с ожесточением бросаются друг на друга в боевом угаре не думая о последствиях, но каре идет в сторону начавшего обороняться лагеря, устилая свой путь телами врагов и своих бойцов, а командиры нападающие понимая, что нельзя дать опасному зверю-строю вернуться в укрытие, платят жизнями своих бойцов за любое его замедление.

Уже дважды каре останавливалось обессилено ставя нижний край щитов на землю. Слышны яростные крики обороняющих укрепленный лагерь. Никонцы получив яростный отпор со стороны тяжеловооруженных русинов, укладывая перед наступающим каре баррикады из тел фанатично бросающихся на смерть воинов, сосредоточили все свои силы для лишения спасительного укрытия медлительного строя. Несколько сотен обороняющихся в лагере бежавших ванийцев и раненые русины после получаса обороны не смогли сдержать атакующих, здесь превосходства в вооружении и устойчивости компактного строя неоказалось, да и командовать неорганизованной толпой валлийцев было некому.

Восторженные вопли ворвавшихся в лагерь никонцев остановили решительное

движение уставшего строя. Только понимание возможности выжить вместе и окружение врагом со всех сторон удержало строй от развала. Вновь изменившаяся обстановка заставила переосмыслить ситуацию. Ощетинившийся копьями и прикрывшись щитами строй замер в ожидании последнего боя. В этом строю оказавшемуся на краю пропасти бытия, начали просыпаться инстинкты загнанного в угол израненного но страшно опасного зверя.

Всего несколько минут передышки израненных, придерживающих друг друга, готовящихся к броску на противника тяжело дышащих и крепко сжимающих в руках оружие противникам оказалось несуждено продолжить схватку. Вместо возгласа команды на атаку с южной стороны поля битвы послышались возгласы отчаяния и нового ужаса огромного количества людей.

А над головами людей сошедшихся в смертельной схватке объединились две огромные стаи стервятников.

Недолго праздновали свою победу захватившие лагерь никонцы.

Еще не успели остыть тела поверженных противников, как из-за близлежащих холмов обратно выплеснулись бежавшие с поля боя и преследовавшие их. Правда в этот раз спасающиеся от опасности люди перемешались, новая опасность стерла различия ранее непримиримых врагов. Оставшиеся двадцать риров внутри каре тревожно закричали предупреждая о главном ужасе степи - кочующих богомолах. Еще несколько минут и поднявшиеся на стены лагеря победители увидели преследователей бегущих, а толпа беженцев, без всякого разбора по племенной причастности, бросилась в открытые южные ворота лагеря. Общий враг мгновенно объединил всех. А из-за холмов широким фронтом растянувшись от края до края долины выплеснулись темные колонны богомолов, в молчании загоняющие двуногую дичь.

После стольких затрат и потерь большей части племени никонцам так и не удалось убежать от выгнавшего из родных мест врага. Тысячи погибших, отдавших свою жизнь за новое местожительства родичей оказались напрасны. Ванийцы также перестали существовать как племенной союз.

В молчании колонны богомолов соединяясь друг с другом бросились к скоплению людей прячущихся за деревянными стенами, а колонны движущиеся по краям долины начали охватывать небольшое земляное укрепление. Недавние победители стали готовиться к бою с новым врагом.

Неожиданно окружившие приготовившийся к смертельной схватке строй воины отхлынули в стороны и устремились к воротам лагеря. Никонцы перестав интересоваться русинами побежали к соотечественникам. Вздох облегчения пронесся по рядам приготовившимся к смерти воинам. Но судьба воина переменчива.

Еще не успели никонцы забежать в укрытие как справа и слева огибающие лагерь колоны богомолов устремились на их перехват широкими веерами растекаясь по долине. Сгрудившиеся у входа в северные ворота никонцы начались группироваться для отражения атаки и прикрытия торопящихся в лагерь женщин и детей. Ранее издалека наблюдающие за боем женщины с детьми и стариками теперь бежали к лагерю со всех сил, все еще стоящий строй русинов теперь захлестнул поток беженцев из лагеря никонцев.

Несколько мгновений изменения обстановки и становится ясно - теперь нет врагов никонцев, теперь враг один и общий. Даю команда и дробь барабана делит строй на две колоны - пропускающие внутри себя беженцев из лагеря никонцев к укрепленному лагерю. Новый сигнал и теперь две фаланги ощетинившись копьями на флангах начали движение к северным воротам укреплений, а в промежутке между двумя строями течет человеческая река женщин с детьми и раненых. Теперь нет своих и чужих, есть люди и нелюди. Воины никонцев увидев перестроение нашего строя также стали создавать живой коридор соединяя поначалу жиденькой шеренгой воинов у ворот и строй русинов.