Кочубей
Шрифт:
Подумал Рой. Тоже не сладкая штука идти назад, но есть возможность, двигаясь по удаленным от Каспия хатонам, пробиться к прикумским займищам с небольшим отрядом, снабжаясь из местных ресурсов.
— Надо поворачивать, — согласился Рой. — Был слух, остался в тылу товарищ Орджоникидзе, это важный будет союзник.
Отряд переменил направление. Повалил снег, подул шквалистый ветер с Каспийского моря, в заносах становились кони, отставали и гибли люди. Через трое суток добрались до одинокой кибитки, почти заваленной снегом.
Раскопали
— Кошму не поснимали, почему? — удивился Левшаков.
— Сундуки! — воскликнул Володька. — А я думал, ящики.
И вдруг отпрянул:
— Левшаков, мертвяк!
Снаружи слышался резкий голос Ахмета:
— Зажигал лампа? Свети двери.
Прикрытого буркой, внесли Кочубея. Тиф окончательно сломил его, и он был недвижим. Кочубея положили на валявшиеся внутри кибитки плетенные из очерета маты. Он открыл глаза, огляделся, силился приподняться.
— Лежи, лежи, — уговаривал Ахмет, — опять многа кричать, мало кушать, лежи, я тебе знаю…
Комбриг снова прикрыл глаза. Тихо позвал:
— Начальник штаба!
В кибитку начали набиваться люди. Их тщетно уговаривал Левшаков погодить, пока не вытянут труп.
— Мы и сами уже мертвяки, чего там чураться! — покрикивали кочубеевцы, скрываясь от вьюги. — Снаружи остались только коноводы.
Разглядывали мертвое тело, найденное столь неожиданно. Игнат перевернул труп вверх лицом.
— Тю грец! — отшатнулся он. — Да это же степняк с партизанской сотни.
— Абуше Батырь?! — удивился Рой.
— Як ты его узнал, Игнат? — усомнился Левшаков и придвинулся ближе. — Он же поковырян оспой, сгнил весь.
— Дурной ты, Левшаков, — обиделся Игнат. — Ты гляди: наша папаха с партизанской сотни, форма, красная лента на ней, да и кинжал братов, видишь?
Он вынул кинжал, ничуть не поржавевший и поблескивавший при тусклом свете каганца. Кочубей приподнялся.
— Дай, Игнат, кинжал, — хмуро попросил он, облизнув губы.
Кинжал, перейдя десяток рук, попал к Кочубею. Он оглядел его со всех сторон.
— Это я отличил Батыря за мансуровский бой, — подтвердил комбриг прерывистым голосом. — Когда погнались Горбач да Сердюк за есаулом Колковым, спас их обоих Батырь, скинув с кручи есаульских выручалыдиков, синьковский конвой…
Комбриг откинулся, улыбнулся счастливо и довольно. Прошли перед его глазами славные картины боев, когда он был здоров и знаменит.
— Кинжал этот добыл я в Курдистане, — добавил он все с той же счастливой улыбкой, — еще был я тогда у Шкуро под началом… Время?! Кажись, уже сто годов прошло…
В сундуках нашли немного муки, окаменевшие лепешки, вонючий жир в глиняной миске и какое-то тряпье.
— Убегли степняки от чичика [24] , — определил казак-незамаевец. — Ездили мы чумацким ляхом за солью. Боятся они чичика. Узнают, что захворал человек — будь то родной отец, — кидают все и уходят. Бывало, надо чего, на-малюешь на роже углем пятна, скривишься — и в кибитку. Все долой. Ну и бери…
24
Чичик — оспа.
— Незамаевской станицы все воряги, — подтвердил Левшаков, разгрызая лепешку, — еще в мирное время забижали других.
— А Каниболотской станицы рыбалки — апостолы? — огрызнулся незамаевец. — Всех коней в Покровке да Успенке потягали.
— Ну, и брешешь! К нам ваши обычаи не пристали, даром, шо земляки, — огрызнулся острый на язык адъютант комбрига.
В это время в кибитку ворвалась струя холодного воздуха и снега. Светильник мигнул. Раздался крепкий, басистый голос:
— Ну, слава богу, наконец разыскали вас… Я же говорил вам, ваше превосходительство, идем по верному пути.
— Какая часть? — спросил властный хриповатый голос.
Рой, раздвинув людей, приблизился. Ноздри Роя раздувались, и движения были осторожные и крадущиеся. В кибитку вошли трое. Они остановились у дверей — внутрь пройти было невозможно. Рой ощупал их взглядом. Басистый голос принадлежал казаку, широкому в плечах, высокого роста и усатому. По погонам Рой определил терские формирования генерала Драценко. Казак носил широкие лычки вахмистра. Он отряхивался, развязывал башлык и был совершенно спокоен и доволен затишным местом. Кроме того, его предположения оправдались. Он вывел его превосходительство на «верный путь»,
— Ребята, у кого спички есть, закурим, а то мои отсырели, — басил он, выбирая удобное место, чтобы сесть, бесцеремонно раздвигая кочубеевцев.
— Вот так фрукты! — прищурился Левшаков, толкнув в бок незамаевца.
— Гляди, гляди, як Рой их путает, — дохнул незамаевец и заблаговременно отстегнул кнопку кобуры.
Рой во втором из вошедших определил штабного офицера в чине полковника.
Полковник был с холеным обрюзглым лицом, слегка надменно приподнятым: его выцветшие глаза изучающе шарили по кибитке. Он недовольно повторил вопрос, блеснув золотым зубом:
— Какой части?
— Сунженской бригады, — ответил Рой.
— Вот это нам и надо, — весело заметил третий, молодой казачий офицер, с ярко-красными, будто вывернутыми наружу, губами.
— Где командир? — спросил полковник, внимательно приглядываясь к Рою.
Теперь он огляделся, темнота прояснялась. Его несколько удивило отсутствие погон, но он не придал этому особого значения, восприняв как признак расхлябанности и недисциплинированности части.