Код человека. Часть 1

Миллер Ронни

Рэд обреченно забросил ее шмотки обратно в спортивную сумку. К слову, он так и не сказал, зачем притащил сюда все ее вещи. Малышке Чес сняли новую квартиру? В Бетельгейзе было классно…

— Нет, для следующего дела еще рано, тебе надо восстановиться. И… — Шестерка подмигнул, — познакомиться с новым папочкой.

Чес спрыгнула на пол.

— Ты познакомишь меня с Диком?..

— Так точно, мэм, — Рэд попытался «отдать честь», но Чес так шустро налетела на него с объятиями, что тот едва устоял на ногах. П. Митчелл в таких ситуациях обычно стоял столбом, Шестерка же напрягался всем телом и, просто ждал,

когда это поскорее закончится. Чес обожала обниматься — попробовала однажды и с тех пор не может слезть с этой иглы. Впрочем, она не слишком старалась, хотя П. Митчелл всегда предостерегал ее от излишней… лояльности к посторонним. Чес не хотелось назвать это лояльностью. Скорее… потреблением. Да. Лояльность звучит слишком слащаво.

Мысль о долгожданной встрече с легендой «Тайгасу» вызывала поровну и тревогу, и трепет. Чес так не нервничала даже перед побегом и потому очень себе удивлялась. Неужели несколько недель жизни в Йорке сделали ее такой трусихой? Капитан Бруклин ничего не боялась, даже когда сидела в плену якудза. Вот и Чес не должна!

Желая снять напряг в ожидании встречи, она насела на Рэда, чтобы тот сводил ее в самый отвязный клуб Йорка — Шестерка наверняка знает, он же здесь как рыба в воде, душа города. Чтобы звучать убедительно, даже пообещала вскрыть ему башку электроножом, если будет сопротивляться и отговаривать. Всего-то шутка, а он так напрягся, что Чес минут пять беспрерывно хохотала.

Клуб под забавным названием «Торч» на Бруклин-Хайтс прятался в подвалах старого краснокирпичного дома, построенного еще в позапрошлом веке для портовых рабочих — отсюда до залива рукой подать. Крепко чувствовался запах гниющих водорослей и сырости. Район порта был одним из немногих исторических мест города, которые каким-то чудом обошли залпы Союза во время войны. Если бы не голографические мониторы, неоновые вывески, надстройки жилых блоков на старых зданиях, можно было представить, что оказался в прошлом.

— Похож на старого протезированного индейца, да? — Рэд кивнул на красный домишко, одетый в каркас массивных металлоконструкций, поддерживающих на его плечах жилые блоки. Чес тоже кивнула, почти физически чувствуя, как бедняге тяжело нести на себе эдакую махину. Конечно, жилье уже лет пятьдесят строили из переработанного пластика, укреплённого неокарбоном, — они были куда легче, чем стройматериалы прошлого — и все же выглядела эта конструкция совсем не как перышко.

На входе в клуб их просканировал здоровенный угольнокожий детина с глазными имплантами, оснащенными декоративной панелью, стилизованной под циферблаты аналоговых наручных часов. Выглядело странно и круто одновременно. Похититель времени.

— А, Рэд, — спустя мгновение, отозвался вышибала, — вижу бронь, вход одобрен. У тебя два предупреждения, не забывай.

— Конечно, дружище, я сегодня в завязке — выгуливаю сестричку, буду за ней следить. Так что ни капли в рот!

Детина скептически вскинул бровь:

— Ага, а еще в глаза, нос, уши и жопу, пожалуйста.

Шестерка нарочито громко засмеялся, подталкивая Чес вглубь узкого коридора из блестящих антрацитовых панелей, подсвеченных фиолетовыми неоновыми лампами. Из-за двери в конце тоннеля доносилась приглушенная музыка.

— Два предупреждения, значит… — Чес ущипнула Рэда за бицепс. — А ты не такой зануда, оказывается.

—

Малыш, я же тигр-р, — рыкнул Шестерка, обнажая накладные хромированные клыки. — Иногда я срываюсь с цепи. Но не сегодня.

— Ой не надо на меня так смотреть!

— Я буду контролировать каждый твой шаг, — грозно пообещал Рэд, — и упаси тебя Христос…

Чес азартно прикусила его за щеку и шепнула прямо в ухо:

— Можешь начинать!

А потом резко толкнула дверь и, не давая Шестерке опомниться, бросилась в толпу тусовщиков, как в пестрое сверкающее море.

Под водой не слышно голосов, только музыка, отдающая в сердце боем и раскатами грома. Мимо нее проплывали неоновые лица экзотических животных с телами людей, хищные акулы скалили переливающиеся нефтяными разводами титановые клыки, огромный электрический скат, за ним гибкая белокожая змея. Разноцветные лучи небесного свода рисовали на их полуобнаженных телах следы, похожие на пятна крови, в воздухе витал ароматный сладкий дым. Чес глубоко вдохнула и тут же почувствовала, как голову уносит в безвременье. Музыка затихла, море замерло… чтобы в одно мгновение снова взорваться огнем и звуками. Она обернулась и увидела ошалелые глаза Рэда. Он что-то кричал, тянул к ней руки, но море тел унесло его неумолимым движением волны. Казалось, что только она способна плыть так… свободно. Это ее море. Она может его подчинить. Просто сейчас не хочется. Чес подняла руки и позволила морю властвовать.

Сознание ускользало из ноздрей вместе со сладким дымом, стирая память о прошлом вдохе. Вот Чес дрейфует на волне, вот уже стоит у барной стойки с какой-то двуногой рептилией неопределенного пола — она высунула раздвоенный язык с зажатой в нем цветастой капсулой, приглашая к своему трипу. Через мгновение Чес не помнила, приняла ли ее. Море снова властвовало, а время исчезло — его съели зрачки чернокожего вышибалы.

В следующий раз Чес встретила Шестерку на танцполе, и он в упор не узнавал ее — сладкий дым и ему выел все мысли. Они познакомились снова и танцевали вместе — ее рука на его заднице, его рука под ее топиком. Это знакомство ей понравилось больше первого. Хотя было ли первое? Чес уже не помнила.

Что дым отпускает, она поняла, когда смогла с первого раза ответить на вопрос какого-то странного парня с огромными синими глазами из стекла и червем на щеке.

— Как тебя зовут, оторва?

— Леди Инкогнито! У тебя тут червячок. — Чес хотела поймать его и съесть. Ужасно хотелось есть. Она попыталась, но ничего не вышло — червяк продолжал призывно мерцать на бледной коже. — У-у-у…

— Хочешь…

— Она со мной и ничего не хочет. — За ее спиной вдруг вырос Рэд, обхватил за плечи и потянул назад. Он звучал очень, очень серьезно. Парень с червячком на щеке поднял руки в примирительном жесте.

— Да я не претендую, приятель! Просто хотел предложить даме вкусненького.

Шестерка затягивал ее в толпу танцующих под внимательным взглядом огромных синих глаз, и толпа съела их, проглотила, а потом выплюнула на обочине у клуба. Рэд выхаживал по старинному асфальтовому тротуару, переговариваясь по комлинку.

— Да, Бруклин-Хайтс. «Торч». Давай живее.

— Мы, что, уже домой? — Чес вытянула руки, разглядывая запястья — на них ей все еще мерещились клубные огни. — Хочу вкусненького…