Код да Винчи
Шрифт:
– Полагаю, это принадлежит вам?
Арингароса взглянул на портфель, туго набитый облигациями, и тут же смущенно отвел взгляд, ему было стыдно.
– Да… благодарю вас. – Какое-то время он молчал, теребя пальцами край простыни, затем решился: – Капитан, я долго раздумывал над всем этим… И хочу попросить вас об одном одолжении.
– Да, разумеется. Слушаю вас.
– Семьи тех людей в Париже, которых Сайлас… – Тут он умолк, проглотил подкативший к горлу комок. – Понимаю, никакие в мире деньги не могут возместить ужасной утраты. Однако если вы окажете мне такую любезность и разделите средства, лежащие в этом портфеле, между ними… между семьями убитых…
Темные глазки Фаша какое-то время пристально изучали епископа.
–
Повисла томительная пауза.
На экране телевизора высокий худощавый офицер французской полиции давал интервью на фоне старинного особняка. Фаш узнал его и впился глазами в экран.
– Лейтенант Колле, – в голосе британской корреспондентки Би-би-си слышались укоризненные нотки, – прошлой ночью ваш непосредственный начальник публично обвинил двух совершенно ни в чем не повинных людей в убийстве. Будут ли Роберт Лэнгдон и Софи Невё предъявлять официальные претензии вашему ведомству? Во что обойдется капитану Фашу эта ошибка?
Лейтенант Колле ответил ей усталой, но спокойной улыбкой:
– По своему опыту знаю, что капитан Безу Фаш ошибается чрезвычайно редко. Этот вопрос я пока с ним не обсуждал, но если хотите знать мое личное мнение… Полагаю, преследование агента Невё и мистера Лэнгдона было продиктовано стремлением обмануть истинного убийцу, усыпить его подозрения и затем схватить.
Репортеры обменялись удивленными взглядами. Колле продолжил:
– Являлись ли мистер Лэнгдон и агент Невё добровольными участниками этого плана, не знаю, не могу сказать. Капитан Фаш редко делится подобной информацией с подчиненными, что, как мне кажется, вполне объяснимо. Единственное, о чем могу заявить твердо и со всей ответственностью: на данный момент капитан уже арестовал истинного подозреваемого. А мистер Лэнгдон и агент Невё невиновны.
Фаш обернулся к Арингаросе, на губах его играла еле заметная улыбка.
– Толковый все же малый этот Колле.
Прошло еще несколько секунд. Фаш провел рукой по голове, приглаживая и без того прилизанные волосы, затем взглянул на Арингаросу:
– Прежде чем вернуться в Париж, милорд, хотелось бы внести ясность в один вопрос. Речь идет о вашем несанкционированном перелете в Лондон. Чтобы изменить курс, вы подкупили пилота. Известно ли вам, что подобные действия подпадают под статью международного закона о перевозках?
– Просто я был в отчаянии, – прошептал Арингароса.
– Да, это понятно. То же самое подтвердил и пилот в беседе с моими людьми. – Фаш запустил руку в карман и достал толстое золотое кольцо с пурпурным аметистом.
У Арингаросы даже слезы на глаза навернулись, когда он принял кольцо от Фаша и надел на палец.
– Вы так добры ко мне! – Он взял Фаша за руку, слегка сжал ее в своей. – Спасибо вам.
Тот лишь отмахнулся и подошел к окну. Стоял и смотрел на раскинувшийся перед ним город, и мысли его были где-то далеко. Затем снова обернулся к епископу, в голосе его звучали нотки озабоченности:
– Скажите, милорд, куда вы потом отправитесь?
Примерно тот же вопрос задали Арингаросе, когда накануне ночью он покидал замок Гандольфо.
– Полагаю, мои пути столь же неисповедимы, как и ваши.
– Да уж, – буркнул в ответ Фаш. И после паузы добавил: – Думаю, скоро подам в отставку.
Арингароса улыбнулся:
Немного веры – и человек способен творить настоящие чудеса, капитан. Совсем немного веры…
Глава 104
Часовня Рослин, часто называемая собором Кодов, находилась в семи милях к югу от Эдинбурга, в Шотландии. Построена она была на месте древнего храма Митры. Рыцари-тамплиеры, основавшие часовню в 1446 году, щедро украсили ее вырезанными в камне символами. Точнее, совершенно сумбурным набором символов, взятых из иудейской, христианской, египетской, масонской и языческой традиций.
Часовня располагалась точно на меридиане, тянущемся с севера на юг через Гластонбери. Эта линия Розы традиционно отмечала остров короля Артура Авалон и считалась точкой отсчета в британской геометрии, связанной со священными символами. Именно от этой линии Розы, в оригинале «Roslin», и произошло название самой часовни.
Шпили часовни Рослин отбрасывали на землю длинные зазубренные тени. Уже вечерело, когда Роберт Лэнгдон и Софи Невё остановили взятую напрокат машину в парке, у подножия утеса, на котором стоял храм. Во время недолгого перелета из Лондона в Эдинбург им удалось немного отдохнуть, хотя ни один из них не смог заснуть в предвкушении того, что их ждало впереди. Глядя на строгие очертания часовни, вырисовывающиеся на фоне неба, Лэнгдон вдруг почувствовал себя Алисой, падающей в кроличью нору. Должно быть, мне снится сон. Однако текст последнего послания Соньера со всей определенностью указывал на это место.
Грааль под древним Рослином вас ждет.
Лэнгдону почему-то казалось, что карта Грааля должна представлять собой некую схему, или диаграмму, рисунок, где местонахождение Грааля помечено крестиком. Судя по всему, им придется изрядно поломать голову, чтобы раскрыть последнюю тайну Приората. Соньер зашифровал ее тем же образом. В виде простого на первый взгляд стишка. В описании часовни Рослин упоминалось несколько самых характерных архитектурных ее особенностей.
Несмотря на кажущуюся простоту последнего послания Соньера, Лэнгдон чувствовал себя несколько неуверенно. Слишком уж известным было это место, часовня Рослин. На протяжении веков каменный храм сопровождали разнообразные легенды и домыслы о Граале, сводившиеся к тому, что сокровище должно находиться именно в часовне. В последние десятилетия об этом уже перестали говорить шепотом. Напротив, стали кричать на каждом углу, после того как с помощью некоего мощного радара удалось обнаружить, что под зданием находится просторное подземное помещение. И этот загадочный «сейф» не только держал на себе всю постройку. У него, похоже, не было ни входа, ни выхода. Археологи запрашивали разрешения начать пробиваться с помощью взрывов в скале к таинственной камере, но Фонд Рослин категорически запретил все работы такого рода в священном месте. И это только подогрело слухи и спекуляции. Что пытается скрыть от общественности Фонд Рослин?
Часовня стала местом самого активного паломничества. Искатели приключений, охотники за тайнами утверждали, будто их притягивает сюда мощным магнитным полем; многие говорили, что пришли искать скрытый где-то на склоне холма вход в подземелье. Но большинство признавали, что приехали сюда просто побродить по священным землям и побольше узнать о Граале.
Сам Лэнгдон никогда здесь не был, но всякий раз посмеивался, когда ему говорили, что именно часовня Рослин – последнее прибежище Грааля. Нет, по всей видимости, часовня на какое-то время приютила Грааль в далеком прошлом… Столь же очевидно, что сейчас там его нет, просто быть не может. Слишком уж много внимания было привлечено к часовне последние десятилетия. К тому же рано или поздно люди найдут способ пробиться в подземелье.
Серьезные ученые, занимавшиеся Граалем, дружно сходились в одном: Рослин – это своего рода ловушка, специально подстроенная Приоратом, чтобы навести охотников за Граалем на ложный след. Однако сейчас, прочитав последнее послание, спрятанное в краеугольном камне, Лэнгдон уже не был так в этом уверен. Весь этот день его мучил и преследовал один вопрос: Зачем Соньер потратил столько усилий, чтобы привести нас к столь очевидной цели?
Ответ напрашивался только один. Есть в Рослин нечто такое, чего мы еще не знаем и не понимаем.