Код Майя: 2012
Шрифт:
Кит пожал плечами, и уже тогда она многое о нем поняла.
— Это может быть временное соглашение, если вы того захотите. Потом мы поговорим про пещеры. По правде говоря, я боюсь темноты. Но Гордон и в самом деле сказал, что лучше вас еще никого не встречал.
Гордон был лучшим спелеологом в стране. И оба это знали. Она пошла в общий зал Тринити на ужин и сидела в трех столах от Мартина Риса, но почти не замечала присутствия великого человека, а потом, на выходных, отвела Кита в маленькую пещеру, просто чтобы выполнить условия договора, и больше за много месяцев, насыщенных событиями, продуктивных и весьма отвлекающих от занятий, они не ходили в пещеры — до сих пор.
«А что, если я найду для тебя пещеру с сокровищем, в которую никто не входил четыреста девятнадцать лет?»
В пронзительном белом свете больницы она прижала его руку к своему лицу и почувствовала, какая у него холодная кожа, и не услышала шагов Тони Буклесса, который вернулся, поговорив с кем-то по телефону.
Он легко коснулся рукой ее плеча.
— Ты слишком много думаешь. Может, тебе станет легче, если мы поговорим?
— Я считала себя спелеологом. Как я могла отпустить Кита, зачем позволила ему идти первым?
— Но вы думали, что вас кто-то преследует, а он бегает лучше. — Буклесс нашел стул и придвинул к кровати. — Если ты, конечно, уверена, что там кто-то был. Старательный инспектор Флеминг не слишком серьезно к этому относится. Если повезет, он объявит случившееся покушением на убийство. Если нет, спишет на несчастный случай, а тебя выставит истеричкой, страдающей паранойей.
— Там кто-то был, Тони. Он хотел получить камень Седрика Оуэна.
Она почувствовала себя довольно глупо, когда произнесла эти слова, ведь вокруг все было таким ослепительно белым и безупречным. Она долго смотрела на кардиограмму. А подняв голову, увидела, что Тони Буклесс ждет продолжения.
— А что он делал, этот… охотник?
Они подбирались к правде. Окруженная последними достижениями техники, Стелла продолжала думать о камне, который заставлял ее быть настороже. Она отпила кофе из пластикового стаканчика, какие продают в автоматах.
— Он швырял камни, чтобы мы его услышали; по одному каждые девяносто секунд, в этом был четкий ритм, так что приписать происходящее случайности было невозможно. Кит сказал, что он пытается загнать нас в опасное место и что, если мы разделимся, он сможет отвести опасность. Он взял запасной фонарик и побежал. Думал, что сможет выбраться.
— По уступу?
— Мы не знали, насколько он опасен.
— И он упал, а вместе с ним череп. Еще одна жертва прибавилась к дюжинам других, причиной которых он стал.
Буклесс без сил откинулся на спинку стула. Он перестал быть самим собой с того самого момента, как она сказала ему, что дневники Оуэна были фальшивкой, и Стелла хотела дать ему утешение. Она допила остатки кофе, чтобы заглушить предупреждения камня-черепа, и предложила ему единственный дар, который у нее имелся.
— Нет. Он упал, но камень остался у меня. В этом и была хитрость. Кит отвлек нашего преследователя на себя.
Ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы это сказать. Камень кричал так громко, что вскоре она слышала только его вопль; ей в мозг точно вгоняли гвозди.
Она обхватила голову руками.
— Что такое?
— Череп. Он стал частью меня и сводит меня с ума. Раньше мне казалось, что он пытается помочь Киту — дотянуться до него, когда он находился в томографе, но сейчас он так ужасно шумит…
Она прижала ладони к глазам, одновременно закрыв пальцами уши, но это не помогло.
— Тони, нам нельзя было к нему даже прикасаться. Он сводит меня с ума, а где-то прячется безумец, готовый убивать, чтобы его заполучить. Что мне делать?
— Хочешь услышать мой искренний и абсолютно честный совет?
Тони Буклесс выглядел усталым. Его лицо прорезали морщины, которых она не видела прежде. Он печально улыбнулся.
— Это, наверное, величайший из артефактов, который мог принадлежать нашему колледжу. Он бы превратил правду дневников в победу, а не в полное поражение. Но насколько нам известно, вся его история говорит о том, что всякий, кто к нему прикасался, умирал, включая и самого Седрика Оуэна. Ни один камень не стоит того, чтобы отдать за него жизнь, а на этом и без того уже слишком много крови. Избавься от него, Стелла.
— Как?
— Отнеси назад в пещеру, к тому месту, где Кит упал, и выброси в воду, куда ему следовало отправиться сегодня днем. Когда ты это сделаешь и миру больше не будет угрожать опасность, возвращайся ко мне, и я использую все свое влияние и добьюсь перевода Кита в Адденбрукс, где работают лучшие в мире специалисты по коматозным состояниям, а потом отвезу тебя в Кембридж, и ты будешь рядом с ним. Я переговорю с влиятельными людьми в институте Макса Планка, чтобы тебя туда приняли. Впрочем, тебя и без меня туда возьмут. Ты сможешь вести нормальную жизнь до тех пор, пока к тебе не вернется Кит, когда бы это ни было.
Его тон подсказал ей, что этого может никогда не произойти, в то время как слова скрывали правду.
— Я не могу…
Он схватил ее за руку.
— Стелла, ты специалист по пещерам. Ты можешь сделать все, что посчитаешь нужным. А Кит будет здесь, когда ты вернешься. Если тебе будет так спокойнее, я могу за ним присмотреть или поеду с тобой.
— Дело не в этом. Я не могу сегодня вернуться в ту пещеру. Не смогу, и все, Тони. Сомневаюсь, что я вообще когда-нибудь сумею заставить себя войти в пещеру.
Ему хватило ума с ней не спорить.
— А есть еще какое-нибудь место… менее пугающее?
— Может быть, Гейпинг-Гилл. Это первая пещера с водой, в которую я спустилась, а нынешний год первый за десять лет, когда я туда не возвращалась. Она самая глубокая в Англии, и вход находится достаточно близко, но я не хочу идти туда в темноте.
— Тогда я отвезу тебя завтра утром, а потом займемся нашим возвращением в Кембридж.
— А разве вам не нужно на конференцию?
— Я должен председательствовать, но они справятся и без меня. Есть вещи поважнее, чем слушать, как сотня профессионалов с самым серьезным видом обсуждает правительство, которое целенаправленно отнимает у нас наши гражданские свободы. Если ты собираешься остаться здесь на ночь, нужно организовать тебе кровать. Или ты предпочтешь вернуться в отель?