Код «Шевро». Повести и рассказы
Шрифт:
А дело было так. По Университетскому проспекту шла женщина, катя впереди себя детскую коляску. Обычная картина для московской улицы, и вряд ли кто обратил бы на этот факт особое внимание. Но женщина дефилировала по проспекту уже несколько раз. Прошла от дома № 17 до дома № 31, завернула во двор и обратно к дому № 17. Затем опять тот же маршрут. И еще. И еще. Старший патрульного отряда сержант Кравцов, когда женщина в третий раз поравнялась с ним, приветливо улыбнувшись,
— Добрый день. Долгонько гуляете-то.
— Да, приходится, маленькому воздух нужен, — торопливо ответила женщина и заспешила по тротуару.
Может быть, на этом бы все и кончилось, но перед выходом из-под арки двора в очередной рейс женщина сторожко огляделась кругом.
Сержант, стоя в это время в телефонной будке и говоря с отделением, заметил эти меры предосторожности обладательницы детской коляски. Это удивило и насторожило его.
Выйдя из будки, он пошел женщине навстречу.
— Может, вы детей у нас на Университетском похищаете? — шутливо поинтересовался он и заглянул в коляску. Ребенка не было видно, пышное голубое одеяло покрывало его с головой.
— Можно посмотреть вашего питомца? — спросил лейтенант.
Женщина торопливо и испуганно ответила:
— Нет, нет. Что вы? Спит малый.
В это время из-под арки двора вышел парень и подошел к лейтенанту и женщине.
— Что, разве гражданка нарушает порядок? Оставьте ее в покое, сержант.
Кравцов удивился:
— А при чем здесь вы? Проходите, не вмешивайтесь.
Женщина, видя, что внимание лейтенанта переключилось на парня, попыталась уйти, но Кравцов быстро встал у нее на пути. Глядел он, однако, по-прежнему на парня, лицо которого показалось ему знакомым. «Кто же это? — думал сержант. — Удивительно знакомая физиономия». А вокруг них собралось уже несколько любопытных.
Парень возмущался:
— Ну, чего пристал к гражданке? Что она сделала? Это же произвол, сержант.
Женщина тоже говорила что-то насчет беззакония. Их поддержал кое-кто из толпы.
Кравцов между тем, наклонившись над коляской, поднял верхнюю кромку одеяла, потом открыл его еще больше. Под одеялом лежал… серый мягкий мешок, связанный крест-накрест, белым шпагатом. Из горловины мешка выпирал пушистый черно-серебристый мех.
— Лисьи шкурки. А где же дитя?
Женщина в смятении начала причитать:
— Товарищ сержант! Это не моя коляска. Какая-то женщина попросила побыть минуточку возле ее ребенка. Купить молока, говорит, надо. Пошла в магазин и пропала. Вот битый час жду ее, по тротуару хожу, чтобы встретить. Я думала, действительно дитя, а тут шкурки какие-то. — Женщина нервно озиралась по сторонам, плакала. — Я пойду, товарищ начальник. Вы с ней разбирайтесь.
Кравцов остановил ее:
— Нет, нет. Подождем вместе.
Парень, заступавшийся за женщину, стал протискиваться из круга. Кравцов заметил это.
— Вы, гражданин, тоже не уходите.
— Это почему? У меня нет времени.
Но кольцо людей стояло плотно. А с противоположной стороны улицы к толпе спешили два милиционера.
Кравцов сказал женщине:
— Ждать, я думаю, бесполезно. Коляска эта — ваша.
— Откуда это вы взяли? Говорю же вам, гражданка какая-то…
— Ну, хорошо. Разберемся в отделении.
Прохожие, сначала выражавшие сочувствие обладательнице коляски, сейчас возмущались:
— Сколько еще разного жулья!
— Да, есть еще такие вот прохиндейки.
— Спекулянтка, наверное.
— А может, и того хуже, какой-нибудь магазин или склад обворовала.
Дедковский и Стежков, приехав в отделение, захотели увидеть прежде всего молодого человека. В комнату вошел рослый, хорошо сложенный парень лет двадцати пяти. Уверенная, чуть вразвалку походка, брюки в обтяжку, полузастегнутая рубашка из красно-синей буклированной ткани.
— Чем могу служить, граждане начальники?
— Фамилия, имя, отчество?
— Черненко Борис Игнатьевич.
— А точнее?
— Перед вами, как я вижу, мой паспорт.
— Да, паспорт передо мной. Но две недели назад, когда вас задержали на Сретенке, вы предъявляли другой. На имя Проскурина. Как это понимать?
— Никто меня пока не задерживал. Все это из области фантазии, товарищ майор.
— Значит, ошибка? Ну, что же, возможно и такое. Отложим нашу беседу до приезда товарищей, которые сталкивались с неким Проскуриным. Может, вы просто похожи. Подождите в соседней комнате.
Парень стал упрашивать:
— Товарищ майор, очень прошу, отпустите. По дурости влез я в эту историю. Думал, зря, мол, лейтенант женщину обижает. А оказалось… Откуда я мог знать? У меня, понимаете, братишка из школы вот-вот придет, а ключи от квартиры — вот они. Замерзнет парень на улице. Живем-то мы с ним вдвоем.
— Вдвоем, говорите? А родители?
— Нету таковых.
— Значит, Борис Игнатьевич Черненко?
— Да, именно так.
— Точно?
— Абсолютно.
— Где работаете?
— Строитель. Шестнадцатое стройуправление. Дороги, мосты и прочее.
— Значит, на Сретенке не задерживались?
— Нет, не задерживался.
— Вы это точно помните?
— Абсолютно. Если бы такое было, сказал бы. Я ведь знаю, с вами надо в открытую.
— Да, в открытую лучше, — согласился Дедковский. — Ну что ж, ладно. Подождите немного. Отправим вас домой. Но не исключено, что пригласим.
— Пожалуйста, в любое время. Но, откровенно говоря, причин не вижу, ибо никаких грехов за мной нет. — И парень вышел из комнаты.