Кодекс чести
Шрифт:
– А я тоже об этом подумал.
Федор улыбнулся.
– Ну раз ты брат, Сан Саныч, такой сообразительный, у меня для тебя есть персональное задание, – сказал он, не доставив этим Греку большой радости. Персональное, это означало, что исполнять его придется Греку одному, без приятеля Лехи, который к своей ехидной улыбке, показал капитану язык. На что Грек не упустил отреагировать довольно характерно.
– Сачок ты, Ваняшин.
Вернувшись в управление, Туманов указал Греку на свой стул.
– Садись сюда, Сан Саныч. Бери телефонную трубку и обзванивай
Грек надулся как пузырь, но Туманов сделал вид, что не заметил этого.
– Давай, Саня. На тебя надежда. А мы с Ваняшиным поедем по делам, – сказал майор и тут же ушел вместе с лейтенантом.
Оставшись один, Грек открыл ящик майорского стола, увидел в нем пачку сигарет, достал одну, закурил, рассуждая, как Туманов стал кучеряво жить. В кармане у него пачка «Бонда, а в столе едва ли не целая пачка «Явы». Но Грек не гордый. Вместо иностранной гадости, он согласен порадоваться нашими российскими сигаретами.
После нескольких затяжек, в голове у капитана вдруг появилось легкое, но приятное головокружение и он, выкурив сигарету, пустился сам с собой в рассуждения о том, что наш российский табак намного лучше иностранной дребедени. Немного огорчало Сан Саныча, что рядом нет Ваняшина и поспорить ему не с кем. А сам с собой, он всегда приходил к единому мнению.
Часа через полтора, Туманов вернулся и, войдя в кабинет, уставился на Грека. Тот сидел, положив руки на стол, и спал крепким сном.
– Ничего себе, – удивленно протянул Ваняшин и, подойдя к столу, громко стукнул по нему кулаком. Грек поднял голову, посмотрел.
– А, это вы, ребята. А я тут звоню, звоню, – проговорил он и хотел опять закрыть глаза, но Федор не дал. Почему-то сразу пришла мысль, что усатый плут даже не помышлял исполнять задание, полученное от майора. Более того, глядя на улыбающееся лицо Грека, создавалось впечатление, что капитан сейчас под глубоким кайфом.
– Да он пьяный, – сказал Ваняшин. Но Туманов на это отрицательно покачал головой, как только заглянул в пепельницу, где лежало несколько окурков сигарет «Ява».
– Епона мать! – воскликнул майор. – Эти сигареты я нашел в квартире погибшего охранника Дубова. У меня как раз свои закончились. Положил в карман, а потом мне что-то запах табака не понравился.
– А Греку, ничего, – засмеялся Ваняшин. – Даже очень табак понравился. Видно на травке замешан. Вот капитан и прибалдел с него.
Оклимался Грек только к вечеру. Увидев, что Туманов с Ваняшиным копаются в бумагах и не обращают на него внимания, Грек схватил со стола графин с водой и стакан. Выпив пару стаканов воды, обтер влажные усы.
– Ну что, очухался? – в голосе майора Туманова слышался откровенный укор. Ваняшин ничего не сказал, но в его глазах было заметно осуждение.
– Я не пил. Честное слово. Покурить захотелось. Ну я позаимствовал пару сигарет… – сказал Грек в оправдание. Туманов кивнул на пепельницу, в которой лежало пять окурков «Явы».
– И это называется, пара сигарет?
– Гнать таких отступников надо из органов. Майор ему задание поручил, а он тут кайфует, – подмигнув Туманову, сказал Ваняшин. Грек насупился, посмотрел на приятеля Леху.
– Эх, Леха, Леха. Я тебя, можно сказать, вскормил, а ты меня гнать. Предупредить, не могли что ли, что сигареты заряженные.
– А ты зачем залез ко мне в стол? Дурная привычка.
– Порочная, – пристыдил лейтенант Ваняшин своего наставника капитана.
– Выходит я – дитя порока, – со вздохом ответил Грек. На что Федор с не меньшей строгостью заметил:
– А это уж понимай, как хочешь. Только пока ты дрых, мы делом занимались.
– Нам, между прочим, удалось побеседовать с Овечкиной. Она пришла в себя и рассказала, что ее пытался убить некий Олег Рязанцев, – добавил Ваняшин. – Вот так, Грек.
– Подумаешь. Вот если бы она еще и адрес его вам сказала, – возразил Грек на это.
– Есть и адрес его. Она рассказала, что когда пыталась отчистить его пиджак от крови, увидела в кармане паспорт. Ну и не удержалась, заглянула в него. Так что у нас теперь есть и его адрес. Осталось только поехать и проверить, там ли он. Ты с нами едешь? – спросил майор. Грек закивал тяжелой головой. Сейчас бы лучше посидеть в каком-нибудь тихом баре. Иногда Сан Саныч посещал такие места. Как говорится, и душу можно отвести, а заодно и послушать, о чем говорит народ. Иногда в баре, за кружкой пива, можно услышать такого. Единственное место, куда не брезгуют заходить люди любого ранга, и подолгу просиживая за кружкой пива излить душу себе подобным.
После почти часовой езды, с многочисленными пробками на перекрестках, «Волга» остановилась возле кирпичного пятиэтажного дома.
Грек вылезал из машины последним. Увидев, что Туманов с Ваняшиным его ждут, капитан распахнул дверь и выскочил.
Открывшая операм дверь женщина, настроена отнюдь была не доброжелательно, как только узнала кого им нужно.
– А он тут не живет. Мы с ним разошлись пять лет назад, – сказала она, не впуская Туманова и его команду в квартиру. А когда майор напомнил о прописке, лицо ее приняло такое выражение, что можно было подумать перед их приходом она съела что-то несъедобное и теперь мучилась от не сварения в желудке.
– Ну и что с того, что он здесь прописан. Живет он в другом месте, – сказала она, не вдаваясь в конкретику. Но Туманов решил проявить настойчивость. И поняв, что этот назойливый милиционер, внешне довольно приятный на лицо, просто так не уйдет, бывшая жена Рязанцева сказала:
– Я сейчас. Подождите, – и закрыла дверь. Минуты через три она появилась с почтовым извещением на получение алиментов.
– Мой бывший муженек – большая сволочь, – сказала она. Спорить с ней никто не собирался. Можно было добавить, что он еще впрямую причастен к целому ряду убийств, но Туманов воздержался. Чувствовалось, женщина не питала к своему бывшему мужу приятных чувств. Скорее, наоборот.