Кодекс Крови. Книга III
Шрифт:
Общались мы до поздней ночи. Вопросы поднимались самые разные: от особенностей охраны земель от прорывов до принципа формирования гвардии рода. Отдельно обсудили ситуацию с объявлением родовой войны.
Принц извинился, вот так просто, как обычный смертный признал свою ошибку. Более того Александр Петрович, оказывается, уточнил все потери рода Комариных в этой войне и готов был не только выдать компенсации семьям погибших из собственных средств, но вознамерился финансово поучаствовать в возведении фортов вокруг гражданских поселений. Отказываться сразу я не стал, обещая вернуться к этому предложению, когда получу сметы и планы строительства. Вопрос был не в деньгах, я видел, что Александру действительно важно попытаться искупить свою вину за гибель ни в чём не повинных людей.
Часы пробили полночь, когда мы завершили обсуждение моего обвинения в двоедушии и участия Андрея Петровича и Марии Петровны в моей защите. Такая откровенная поддержка со стороны молодого поколения императорской семьи меня не столько радовала, сколько смущала. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. А во всеобщую императорскую благодарность я не верил, хоть убейте меня, сказывался опыт прошлой жизни. И я оказался прав.
Искренне поблагодарив за заступничество и даже свидетельствование в мою пользу, оказывается, Андрея Петровича и Марию Петровну тоже допрашивали как свидетелей по моему делу, я ожидал того огромного подводного камня, который крылся за всей этой куртуазной обработкой моей персоны. И камешек последовал.
— Михаил Юрьевич, а как вы относитесь к моей сестре?
Глава 5
— Михаил Юрьевич, а как вы относитесь к моей сестре?
Да вы тут сговорились, что ли? Сначала сама Мария, теперь наследник престола с такими вопросами. Ладно ещё барышня, всё списалось на эмоциональность и впечатлительность, но принц-то — мужик, уж всяко более взвешенно подходит к своим словам. Я всеми силами держал нейтрально-вежливое выражение лица. Это не император, здесь глубокомысленным молчанием отделаться не выйдет. Понимать бы ещё, чем вызван сей непраздный интерес.
— Её Императорское Высочество Мария Петровна — красивая, благородная девушка, иногда весьма импульсивная как для наследницы престола, но её поступки продиктованы лучшими побуждениями, — максимально обтекаемо ответил на вопрос Александра. — Я всегда останусь перед ней в неоплатном долгу за спасение детей в Малых Трясинках, к тому же, принцесса — лучшая подруга моей невесты.
Принц, как мне показалось, смутился, но взял себя в руки:
— Мария проявляет к вам весьма недвусмысленный интерес. Я люблю сестру, поэтому хотелось бы знать, поддерживать или нет её стремления в этом направлении, — Александр откинулся на спинку кресла, расслабившись, разом скинув с себя официальную личину. — Как мужчина и человек слова вы мне импонируете, финансами и магией не обделены. Отсутствие древней родословной всегда можно нивелировать преданной службой Отечеству, чем вы и занимаетесь весьма успешно даже в таком молодом возрасте. А дружба между Марией и Светланой может стать хорошим подспорьем для гармоничной обстановки в семье. Но остаётся главный вопрос: оно вам надо?
Пока принц расписывал мне все преимущества от будущего союза, я просто-таки чувствовал, как удавка всё туже затягивается на моём горле. Переход от свидетельствования в деле двоедушничества к неофициальным смотринам был слишком явным. Возможно, это не должно было выглядеть как угроза в случае отказа, но выглядело именно так. Хочешь жить? Женись! И не на ком-то там, а на принцессе. Охренеть перспектива. Так и хотелось спросить: «А папа-император вообще в курсе, чем у него детишки занимаются?» На кой ему вообще зять-вассал?
— Александр Петрович, позволю себе уточнить, вы у меня сейчас как у аристократа или как у мужчины спрашиваете? — я почувствовал себя ужом на сковороде, которому нужно очень постараться извиться, чтобы не покрыться золотистой корочкой.
— А ответы будут разниться? — заинтересованно приподнял одну бровь наследник престола.
— Будут.
— Тогда хочу услышать обе версии и надеюсь на максимально честный ответ, ибо сейчас в семье мнения разделились на этот счёт. Мария уже подключила тяжёлую артиллерию, отправившись к оракулу. А мне важно знать, что у сестры есть шансы на простое женское счастье, прежде чем включаться в жёсткую конфронтацию с отцом.
Я присвистнул. Машенька, однако, хуже бульдога. Что ж она так в меня вцепилась-то? Александр, напротив, оказался слишком честным и открытым, неудивительно, что Крысин с лёгкостью обвёл его вокруг пальца на заседании комиссии при Канцелярии Императора. Не тому власть пророчат… не тому. Но в моём случае, такой откровенный и благородный подход может сыграть мне на руку. Что же, попробуем.
— Как аристократ и вассал я должен был бы до потолка прыгать от счастья сочетаться узами брака с принцессой. Это же такие карьерные, политические, финансовые перспективы, что многие за это убить были бы готовы, — я криво усмехнулся, показывая собственное отношение к такому подходу, — но, если посмотреть на Марию Петровну, с точки зрения государственного ресурса, то принцессы — товар штучный, уж простите за выражение, и разбазаривать его на какого-то вшивого местного графа, если можно попытаться замириться с кем-то из двух десятков потенциальных врагов или союзников, просто нерационально.
Александр согласно кивал на оба моих утверждения:
— Но вы так и не высказали собственного мнения. Подозреваю, что оно находится чуть в стороне от озвученных вами полюсов мнений.
— Так и есть, — не стал отпираться я, — такие браки — это тяжкая ноша и большая ответственность. Если у тебя есть хотя бы капля совести или чести, то чем ближе ты к власти, тем больше рамок и оков на тебя навешивают. Дело даже не в этикете и прочих глупостях, а в соблюдении государственных интересов в ущерб своим. Я никогда не стремился к власти. Мне достаточно того уровня ответственности, который есть у меня сейчас. Кроме обязательств перед родом по его возрождению и перед сюзереном по защите рубежей Отечества, у меня имеются ещё и обязательства перед богами, которые тоже нужно выполнять. В случае возникновения спорных ситуаций ни император, ни боги ждать не станут.
— Странный вы человек, Михаил Юрьевич, — задумчиво разглядывал меня наследник престола, как неведомую зверушку, — вам пропуск в высшие эшелоны власти выдают на блюдечке с голубой каёмочкой, а вы так рьяно от него отказываетесь. Причём аргументы настолько обстоятельны, что мне и возразить нечего. А что же вы думаете как мужчина?
— Как мужчина я думаю, что Мария Петровна — очень привлекательная девушка, которая с лёгкостью вскружит голову любому мужчине и будет им вертеть в собственных целях. Кроме того, разница положений всегда будет довлеть над её будущим супругом, если только он сам не будет иметь соответствующего статуса, — видя, что мои аргументы не возымели должного действия, я решил привести понятный принцу пример, — скажите, вам бы хотелось осознавать, что в вашем браке всегда так или иначе присутствует третья сторона, с которой вы априори не сможете конкурировать?
— Вероятно, нет, — честно ответил Александр, скупо улыбнувшись, — но мне и сложно представить подобную ситуацию.
— Почему же, если бы вы не были основным претендентом на престол, то могли бы стать принцем-консортом при правящей иностранной королеве в случае политического брака.
Приведённая ассоциация весьма зацепила наследника, он мысленно крутил её в голове, обдумывая.
— Не хотелось бы, чтобы в семье надо мной довлела женщина. Страна — это одно, долг никто не отменял, но семья…