Кодекс Крови. Книга VII
Шрифт:
Этому зову невозможно было противиться, и спустя секунду посреди арены стояли два человекоподобных волка. Гончими их назвать ни у кого не повернулся язык. Волки. Самые настоящие. Именно поэтому Курты до сих пор люто ненавидели род Кёпеклери. Волчья кровь в них не размылась, грозя каждому следующему султану конкуренцией.
Толпа гостей сдавленно ахнула, разглядывая мощные тела двух человекоподобных тварей, покрытые густой шерстью.
Сами соперники же вновь замедлились, заново знакомясь друг с другом. Один из волков, более крупный, выделялся смоляной шерстью, а у другого, более мелкого, шерсть была пепельной, почти прозрачной, как льды горного озера. Правда, будто намекая на родство со смоляным, на загривке его красовались иссиня-чёрные иглы В тон им были и глаза неестественного бирюзового цвета.
Они начали двигаться вокруг друг друга, готовясь к атаке. Чёрный волк прыгнул первым, пытаясь схватить пепельного за горло и показать собственное превосходство. Но пепельный увернулся и успел зацепить когтями бок соперника. У него, в отличие от Кёпеклери, ледяные когти могли увеличиваться вплоть до полуметра, поэтому Ксандру пришлось тщательно выверить длину, чтобы лишь обозначить удар.
Кёпеклери зарычал в недоумении. Неужели его смогли достать? Он повернулся к сопернику и снова прыгнул. На этот раз его скорость была такова, что пепельный даже не заметил, как зубы чёрного сомкнулись на его горле. Казалось бы, вот она — победа! Но у Ксандра были собственные козыри, он нарастил на шее ледяные шипы и остановил их рост, слегка оцарапав горло сопернику. Капли крови обозначились гроздьями калины на белом снегу.
Кёпеклери слегка обозначил укус, тоже символически пуская кровь сопернику, и разжал пасть. Волки чинно разошлись по разным сторонам арены, а затем синхронно сменили ипостась на человеческую. Одежды на них не осталось, а потому многие местные аристократки, что называется, смогли оценить по достоинству все достоинства двух мужчин из рода Кёпеклери.
Тэймэй, выждав пару секунд, сотворила на них костюмы идентичные уничтоженным и, словив взгляд Ксандра, подмигнула и двинулась к выходу с арены. Ей схватка понравилась. Красиво, зрелищно и без лишней жестокости. Уже подойдя к выходу, она заметила, что соперники не спешили покинуть поле схватки, спрятавшись под мерцающим пологом.
«Похоже, Гончие решили разобраться по-родственному, не привлекая третьих лиц!»
Ксандр благодарно кивнул Тэймэй, которая убрала их телеса с потехи публики, и собирался было двинуться на выход, как его окликнул Махмуд Кёпеклери:
— Задержитесь, Искандер!
Говорил осман по-русски с лёгким акцентом, но достаточно чисто, что стало приятной неожиданностью для Ксандра.
Махмуд совершенно невозмутимо подошёл к сопернику, сперва щёлкнул пальцами, устанавливая барьер от прослушки, а затем протянул руку и представился:
— Махмуд Кёпеклери, саджакбей Трапезунда и с некоторых пор ваш приёмный отец!
— Ксандр, — коротко представился охотник, — в миру Александр Гончих, а с некоторых пор Искандер Кёпеклери и ваш приёмный сын!
Обменявшись рукопожатиями, они двинулись неспешной походкой к выходу, и барьер двигался синхронном с ними.
— Вы знаете, я удивлён, что при таких способностях вы предпочли вступать в чужой род, а не основывать собственный, — честно признался осман. — Вы же отмечены богами.
— Так сложились обстоятельства, — скупо произнёс Ксандр и нахмурился, заметив невдалеке Кирану и вьющихся вокруг неё кавалеров. Принц Андрей, с которым они договорились по очереди сопровождать девушку, как назло, куда-то пропал.
— Хм… Ну такие обстоятельства очень сложно игнорировать, — веско заметил Махмуд, проследив за взглядом собеседника. — Хотите попытать счастья заполучить себе в супруги?
— Хочу, чтобы у неё, как у волчицы, было право выбора, а не золотая клетка, продиктованная условностями.
— Достойный ответ, но не совсем правдивый. Я интуитивно чувствую что-то ещё, — разглядывая красавицу княгиню Виноградову, уколол Ксандра осман. — Мне хотелось бы знать, кого и с какой целью я принял в семью.
— Долг жизни в качестве аргумента подойдёт? — Ксандр немного расслабился, увидев Тэймэй возле Кираны, о чём-то с жаром рассказывающей и бурно жестикулирующей.
— Весьма.
— А что же вас заставило принять в род незнакомца без роду и племени? — пришёл черёд Ксандра задавать неудобные вопросы. — Хотелось бы рассчитывать на ответную честность в рамках сложившейся ситуации.
Махмуд на пару секунд задумался, а затем ответил:
— Что же, вполне справедливое желание. Лет этак пятнадцать назад в Османской империи восходил к престолу очередной молодой волчонок из Куртов. Был он слаб духом, но весьма хитёр и изворотлив умом. Предложив взять в жёны мою дочь Сафие и таким образом объединить некогда разрозненные ветви одной крови, он пригласил весь мой род на празднование, где и попытался убить. На моё счастье, там же находился барон Комарин со своим отрядом. Он посчитал такое поведение бесчестным и помог выбраться из западни мне и почти всем моим детям. Таким образом я стал таким же должником жизни, как и вы, Искандер. Михаил не стал ничего требовать взамен, лишь сказал, что однажды его роду может понадобиться услуга. Так вы стали частью моей семьи.
— Вполне достойная история, которая ещё раз подтверждает, что в династии Куртов от волков осталось меньше, чем в династии Кёпеклери. Настоящий зверь убивает себе подобного в схватке.
— Всё верно, друг мой. Всё верно! Отправляясь сюда, я переживал, что мог пригреть в своём роду шакала, а, оказалось, принял достойного человека. Теперь даже и не знаю, считать ли долг жизни уплаченным, если мне посчастливилось обрести на старости лет сына, взамен погибших в резне пятнадцатилетней давности.
Они неспешно прогуливались, обходя по периметру невестину половину празднества. Кирана, искренне любившая снег и холод, не желала покидать это место, заодно спасаясь от мёрзнущих кавалеров. Махмуд никак не влиял на выбор маршрута, лишь посмеиваясь в поседевшие усы.
— Какие ваши годы, — хмыкнул Ксандр, — судя по взглядам местных дам, вы вполне ещё можете обзавестись целым выводком волчат.
— Настоящий волк от ишака не рождается, — прокомментировал Махмуд, подмигивая кому-то из молодых прелестниц, — а на единственную истинную волчицу по духу уже претендует мой приёмный сын. Не судьба.