Коэффициент интеллекта (сборник)
Шрифт:
– Да нет же! – отмахнулся Рэй. – Мальчишка просто дурак. Но это состояние еще хуже, чем одержимость или даже зомбирование! Ни рыба, ни мясо – ни летать, ни ползать! Может, получится оставить что-то одно, док? Как насчет того, чтобы изобрести какой-нибудь GG-VIII?
– Все не так уж плохо, друг мой. Тесты на диспетчерском тренажере показали, что скорость вашей реакции ничуть не уменьшилась.
– Да, но моя музыка! – его кулаки сжались. – Ну… вы понимаете, о чем я…
– Не беспокойтесь, Рэй. Именно чтобы помочь вам, человечество еще в незапамятные времена изобрело одну занятную штуку.
– Какую?
– Она называется «календарь».
– При чем здесь календарь?!
– Сейчас я вам все объясню.
Следующие годы стали для Рэя счастливыми: он освободился от власти неконтролируемого гения и сейчас занимает пост Шеф-Диспетчера – высший на Флоте. Создал собственную Скай-Семью и стал отцом. У него множество друзей, которые ценят в нем человека, а не только записного дуэлянта или безумного барабанщика.
Принимая лекарство пять дней в неделю, Рэй остается самим собой: движения его четки, мысли – ясны, поступки – обдуманны, без следа прежней порывистости. Буйная феерия музыкальных импровизаций, победных дуэлей и шокирующих поступков осталпсь в прошлом… Но когда Рэй чувствует, что ему чего-то не хватает, что фармацевтическая маска «полезного
– Док, вы хотите сказать, что величайший вог-музыкант нашей эпохи Октопус Эр и этот замшелый бюрокретин Шеф-Дисп – одно лицо?! – воскликнул кто-то из стажеров.
– Тс-с-с! – приложив палец к губам, громко прошептал док Грижас. – Эту историю следует хранить в секрете: среди нас могут скрываться его поклонники…
– Да-да… Точно… Верно… В секрете… – нестройно согласилась компания. И все, как один, отвели глаза.
«Так-так, – прищурился Новичок. – Катализаторы и ингибиторы или их виртуальные аналоги. Не слишком ли просто все получается? Слишком просто…»
2. ЧЕЛОВЕК ИЗ ПРОШЛОГО ВЕКА
Ларс Баграм и Саша Чанг, первый и второй пилоты рейдера «Шантеклер», спорили о путешествиях во времени. Остальные – по настроению – поддерживали спорщиков. Чай из липо-ромашки почти остыл, угли в вирт-камине подернулись голубоватым пеплом, кое-кто уже начал собираться на боковую, когда док Грижас обратился к Ларсу и Саше с вопросом:
– Простите, что вмешиваюсь, друзья мои. Но доводилось ли вам встречать путешественников во времени?
– Нет! Нет, конечно, – дружно отозвались спорщики.
А кто-то, возможно, Новичок, ехидно добавил:
– Ерунда, быть такого не может!
– Вы затронули любопытную тему, – сказал док. – Что может и чего не может быть в жизни? Сейчас модно быть скептиком и не верить ничему, что не укладывается в рамки научной картины мира…
Он сделал внушительную паузу, долил в кружку чаю и продолжил…
Дайсон Форд был само обаяние – добрый, искренний, вежливый человек. Вот только никто не знал, кто он и откуда. Его привезли ко мне в «Приют» стажеры: случайно натолкнулись на бот, дрейфовавший в Зоне Опасных Полетов. Приняли на борт человека, назвавшегося Дайсоном Фордом, и передали в руки одного из моих учеников, Хироки Такахаши. Хироки, понаблюдав за пациентом, направил его ко мне.
В истории болезни Хироки оставил загадочную запись, так непохожую на его обычные, четкие диагнозы: « Человек из прошлого (?!). Биография – подлинная(см. базу данных «Катастрофы-XXI»). Спутанность сознания, дезориентация во времени. Ретроградная амн., симуляция (?). Др. следов нет. Хроноклазм (?!!)».
Дайсон, румяный седой мужчина, вошел ко мне в кабинет, сердечно улыбнулся и сказал:
– Привет, док! Отличное у вас тут местечко!
Представившись и усадив его в кресло, я начал задавать вопросы. Он охотно отвечал: «Имя? – Дайсон, но вы можете называть меня Дайс, док. Фамилия? – Форд…»
Дату и место рождения – купол в марсианском Полярном Бассейне, имена родителей, координатную карту Скай-Семьи, личные коды назвал без запинки. Рассказал о школьной жизни, упомянул о подготовке в Колледже Флота и стажировке в системе Нептуна. Он помнил названия кораблей, на которых служил, маршруты, базы, имена друзей… Обычная жизнь, но, вспоминая молодость, Дайсон рассказывал о ней как о настоящем, а не прошлом.
– Какой сейчас год, Дайс? – небрежно спросил я.
– Девяносто пятый. А что? – ответил он и продолжил: – …и, заткнув этот азотный фонтан, мы отправились на базу «Протей» с полными баками.
Я внутренне насторожился: знаменитая «Битва Фонтанов» отгремела полвека назад – еще до моего рождения. Сейчас это всего лишь исторический факт…
– Дайс, сколько тебе лет?
Он на секунду задумался и ответил:
– Семнадцать. В следующем году буду поступать в Академию.
Посмотрев на этого пожилого мужчину, почти старика, я сделал то, чего до сих пор себе не простил.
– Вот, возьми, – я сунул ему в руку зеркальце. – Взгляни и скажи, что ты видишь?
Дайсон спокойно взял зеркало, поглядел в него, уронил на пол и, смертельно побледнев, забормотал:
– Док… Что… Что со мной? Это шутка, да? Нет, это сон! Я ведь не сошел с ума, док?..
– Эй, эй, Дайс! Да не волнуйся ты так! Это какая-то ошибка. Ошибка! Дыши глубже. Ты спокоен… Спокоен. Это ошибка…
– Правда? – неуверенно спросил он и, закрыв глаза, с облегчением вздохнул, а я тем временем спрятал в карман предательское зеркало.
Через пару минут, открыв глаза, Дайсон Форд увидел меня и радостно улыбнулся.
– Привет, док! Отличное у вас тут местечко! Поговорим? – он не узнал меня.
– А мы разве не встречались раньше? – спросил я.
– Нет, док! Да, и где бы мы могли встретиться?
– Тогда почему ты называешь меня доком?
– Ну-у… Вы ведь доктор, нет?
– Да, но ты говоришь, что не видел меня раньше.
– Ах, вот оно что… Вы говорите как доктор и выглядите… ну и кабинет тоже.
– Я доктор Грижас, нейрофизиолог.
– Да-а?.. У меня что-то с нервами? И вообще, что это за место?
– А ты как думаешь?
– Ну, людей почти нет. Тихо, спокойно… Значит, не база. Медицинский рекреатор, что ли? Но я-то что здесь делаю?! Чувствую я себя отлично. Может, я у вас работаю?.. Но кем? Не-ет, по глазам вижу – не то… А если нет, значит… получается – лечусь… Я – пациент?! Так, док? С ума сойти! Что-то мне не по себе… Может, это все розыгрыш?
– Нет, Дайс, не розыгрыш. Давай-ка проведем парочку тестов.
– Конечно, док, – согласился он с улыбкой. – Без проблем!
Тесты на умственное развитие показали замечательные способности. Сообразительность, наблюдательность, логика – все выше среднего. Дайсон свободно решал и сложные навигационные задачи, и этические головоломки. Его научные познания застыли на уровне отличника-стажера со склонностью к логоматике, солографии и биохимии.
Я подумал и спросил:
– Дайс, перечисли-ка мне все освоенные планеты и расскажи о них.
Он без запинки выдал список планет: названия, массу, климат, историю освоения.
– А это что такое? – спросил я, включив голо-фото Марса.
– Это? Проект «Зеленый Марс», – ответил он. – Мы будем для него азот добывать.
– Присмотрись получше, Дайс, – сказал я. – Это не симуляция, а фото. Проект «Зеленый Марс» завершен десять лет назад.
– Ну вы и шутник, док! Проект рассчитан на сорок лет!
– Вот именно.
– Да как такое возможно?!
Подключив мнемограф, я обнаружил поразительный случай утраты памяти о событиях, случившихся после того, как ему исполнилось семнадцать. Все воспоминания неукоснительно стирались ровно через пять минут. Если Дайсон Форд не был гениальным актером-самоучкой или земно-водным шпионом, он и вправду жил прошлым. Слова, чувства, детский восторг при виде технических «новинок» («Ух ты, док, а я и не знал, что мнемографы уже запущены в серию!») и мучительные попытки осознать увиденное были нормальной реакцией юноши, затерявшегося в девяностых годах прошлого века. И вот он лицом к лицу столкнулся с Будущим, которое должно настать для него через пятьдесят лет…
Видно было, что Дайсон устал: раздираемый противоречиями, он раздражался и нервничал. Я нажал пару кнопок, и спустя несколько минут из столовой донесся аппетитный запах. Прозвенел звонок к обеду. Форд облизнулся, воскликнул: «Пора обедать, док!» – и с улыбкой вышел из кабинета.
Оставшись один, я сделал запрос о его личности и получил краткий, безнадежный отчет Поисково-Спасательной Службы: «…на маршруте Оберон-Европа 09.06.99 в 00:19:27 SMT исчез рейсер «Апельсиновый кот». Следов катастрофы, аварийных маяков, спасательных ботов не обнаружено. Капитан-навигатор – Роберт Лавров, пилот-навигатор – Дайсон Форд, сорок восемь пассажиров… Считать пропавшими без вести…»
Вот и все, что удалось узнать: остальное Дайс мне уже рассказал. Сидя в кресле, я думал о его жизни, затерянной во времени. Человек без прошлого – в будущем…
На следующий день я показал ему отчет. Бегло просмотрев распечатку, он повернул ко мне напряженное лицо:
– Шутки в сторону, док! Это разве обо мне?! Я ведь только собираюсь учиться на пилот-навигатора… Док, верьте мне! Верьте…
Я заподозрил психофугу: не скрывается ли чудом спасшийся в катастрофе Дайсон за завесой амнезии от чего-то ужасного, невыносимого для памяти? Мы провели обследование, включавшее тесты с использованием «сыворотки истины», «гипно-нитей» и ретроградной ментоскопии. Если существуют подавленные воспоминания – они всплывут. Ничего.
У Дайсона не было ни средств, ни причин притворяться. Нарушения памяти – постоянны и необратимы. Неясно только, почему последние несколько десятков лет никто из скайбо нигде не встречал человека по имени Дайсон Форд?.. Может, он жил среди земно-водных? Я связался с Дипломатическим Корпусом и получил ответ: «Земно-водные службы не располагают информацией об интересующей вас личности».
У меня не осталось ни одной психологической лазейки, ни единого терапевтического рычага. Формально Дайсон Форд был мертв: ни одна из Скай-Семей не интересовалась им, друзья-стажеры ничего о нем не помнили. Но передо мной в обличье пожилого мужчины сидел испуганный, заблудившийся во времени стажер из прошлого века…
Дайсон никогда не жаловался на одиночество, но, работая в оранжерее или лабораториях, плавая в бассейне, играя в шахматы, прислушиваясь к разговорам гостей «Приюта», он выглядел одиноким. И все чаще бесцельно слонялся по куполу, чувствуя унижение: все эти уловки и занятия годились разве что для детей, его-то ими не проведешь. Он очень старался понять, вжиться, влиться в стремительное течение времени нашего века и не мог. Не мог дотянуться. Человек нуждается в Смысле и Цели: у Дайсона их не было.
Наверное, я мог бы организовать для него несколько сеансов психодрамы или призвать прошлое, погрузив Дайсона в Вирт, где он почувствовал бы себя естественно. Но это было бы жестокостью. Нельзя создать для человека вымышленный мир, нельзя законсервировать Реальность. Человек без будущего – мертв. Обречен быть перемолотым мясорубкой времени…
И тогда я отдал ему Стартовый Ключ.– Вы!.. Как?!. Что вы сделали?! – хором воскликнули собравшиеся.
– Я отдал ему Стартовый Ключ.
У камина воцарилось молчание. Отдать Ключ! Это даже больше, чем отдать сердце или душу. Стартовый Ключ для скайбо – это… Это просто немыслимо: скайбо отдал свой Ключ! Отдал незнакомцу, чужаку.
– Он улетел из «Приюта» в тот же день, – сказал Грижас. – И больше его никто не видел. Спасатели примчались ко мне: исчезновение личного бота на надежном, проверенном маршруте Церера – Европа – неслыханное дело. Ни следов катастрофы, ни маяков. Дайсон Форд, кем бы он ни был, вернулся туда, откуда пришел.
– Так вы полагаете?.. – начал было кто-то.
– Не знаю, друзья мои. Ничего нельзя знать наверняка. Время – странная штука. Поэтому я – надеюсь!
«Я тоже надеюсь, – подумал Новичок. – Надеюсь, старина док не выжил из ума… Подумать только: путешествия разума во времени! Детские сказки». Но он остался в «Приюте»: чай и вправду был вкусным.
3. АБСТРАКЦИЯ ВЫСШЕГО ПОРЯДКА
Дважды в год «Приют Скитальцев», и в обычное время не пустующий, наводняет толпа залетных гостей. Причиной тому «Кубок Вааля» – турнир по о’льфу. Новичок еще никогда не видел скайбо столь возбужденными. «Приют» лихорадило, как горящий муравейник.
За последние полвека популярность о’льфа приобрела угрожающие масштабы. «О’льф… О’льф! О’льф!!!» – добрая треть жалоб в Социал-Комиссариат на «небрежение супружеским долгом» связана с о’льфом. Это тем более странно, что сама по себе игра незамысловата до крайности, Новичок видал нечто похожее на Земле-Воде. О’льф так же отличается от изысканных абстракций фракт-шахмат или сложнейших умопостроений алге-бриджа, как химические ракеты – от адронных скай-рейсеров.
Человеческий разум на диво неприхотлив: бугристое поле-«грядка» с восемнадцатью «кратерами», светящийся мячик-«звезда», набор клюшек – вот, оказывается, и все, что нужно для счастья.
Затаи дыхание… Примерься… Удар! Яркая звездочка мяча поднимается все выше над горизонтом астероида, пока не затеряется вдали. Все, можно вдохнуть, взять пеленг и отправляться на поиски в надежде, что мячик лег ближе к кратеру, чем к орбите Плутона.
Во время удара придется обходиться тем воздухом, что успел вдохнуть, поднимая клюшку. Это так и называется – «на одном дыхании». Конечно, правила допускают три попытки – «три дыхания», но после них кислород отключается, и игрока, чаще всего в бессознательном состоянии, удаляют с грядки. Для опытного участника пройти все кратеры на одном дыхании – дело чести. Кое-кто из страстных поклонников о’льфа даже дома, в спальне пытается пройти… э-э-э, всю дистанцию «на одном дыхании», и некоторым это даже удается…
Кипение страстей болельщиков – «Ды-ши! Ды-ши! ДЫ-ШИ-И-И!!!» – несокрушимая выдержка игроков, ледяная беспристрастность судей, неожиданные взлеты, опасные падения – все это есть на соревнованиях. Самое интересное, впрочем, происходит после салюта в честь победителя, когда тот, в обнимку с «Золотым Кубком Вааля», отправляется в недельный «Тур Почета»…
Выбывшие участники турнира собираются в каминном зале «Приюта», «дабы испить до дна горькую чашу»… И это не метафора, поскольку док Грижас в такие дни обильно приправляет липо-ромашковый чай «Кедровой Горькой», и никто не спрашивает сахара. И именно перед ними, проигравшими, приоткрывается завеса, окутывающая самый популярный спорт Солнечной.