Кофе готов, миледи
Шрифт:
– Я не знаю! – закричал клятик. – Я тут не причем!
– А кто причем? Без вашего брата здесь точно не обошлось. Что вы ей посулили?
– Да ничего, правда! – ловко вывернулся ребенок из захвата и юркнул на мое плечо. – Это даже не я был, это друзья, а я просто рядом…
– Да неужели? – пришла моя очередь цеплять чертика за загривок. – Где-то я уже это слышала. Выкладывай, как было на самом деле. Самой любопытно, с чьей подачи меня сюда занесло и случайно ли меня «кирпичом» там придавило.
– Случайно, – выдавил черт. –
– Как услышали, если вас в этом мире не было? Кто-то рядом произносил пустую клятву?
– Нет, – голос клята понизился, – рядом вода была. Через воду можно на ваш мир смотреть, а ходить нельзя. Зато слышать и говорить можно. Мыслями.
– Подожди… то есть вы можете перемещать души между телами в другой мир?
– Что ты! – засмеялся чертик. – Такое только богу под силу! Ну или случайно. Там много чего может быть, – засомневался он. – Одно знаю, что душа хотела сбежать. Вот и сбежала, не иначе как в чертоги божьи. А тебя сюда затянуло.
– Зачем?
– Так не умерла она, я же объясняю, – продолжал втолковывать он. – Не умерла, а сбежала, хоть и сама не ведала, как. Тело живо и пустым оставаться не может. Тебя и притянуло. А она, наверное, сейчас музыку небесную слушает, если не грешила сильно.
– А я… – голос дрогнул, – могу вернуться обратно?
Слева внезапно напрягся Ясень. Я не отрывала взгляда от притихшего чертика и пыталась унять круговорот сумасшедших мыслей. Если мое тело там не умерло, то я смогу в него вернуться? Вряд ли меня бросили прямо на тротуаре, наверняка доставили в больницу. И если удар был не сильным, то сейчас мое тело может быть в коме. И я могу сильно-сильно пожелать вернуться обратно, ведь так? И очнуться? Забыть все это, как сон, не выходить замуж за этого урода, не жить в стране, где ходят страшные слухи о поссорившихся послах воинственных стран.
Ласковое поглаживание кисточкой хвоста по венке на руке вывело меня из раздумий.
– Не сможешь. Мне жаль, душенька, но уже нет. Ты уже привязана к ним, – взмах хвостом указал на помощника, – сильнее, чем думаешь.
Я посмотрела на напряженного Ясеня, перебирающего в руках маленькие водные шарики, которые он всегда крутил в моменты тревоги или усталости. Действительно, а еще Мира… Уйду и ее точно сошлют, не смотря на округлившийся животик. Да и господина отца бросать некрасиво.
– Этот мир принял тебя, Маргарита, – тихо сказал юноша. – Ты не просто так забыла про подпись, твоя душа встраивается в это тело, в эту реальность, стирая границу личностей и видимую разницу миров. Как ты там обычно говоришь? Господин отец? Не задумывалась, почему так легко называешь отцом постороннего человека?
Я поперхнулась воздухом.
– А еще Мирка говорила, что ты не паниковала и не истерила, когда пришла в себя. Ты, конечно, леди с железной выдержкой, но неужели даже не испугалась, что очнулась в незнакомом месте?
– Испугалась, – призналась я. – Даже поплакала. Но думала, что это последствия шока, поэтому не хотелось долго рыдать.
– Может, и последствия. А, может, Мир твою душу ведет, – задумчиво резюмировал помощник.
– Все равно моя душа, я её веду, – тихо пробурчал ребенок, посильнее прижимаясь к моей руке. – Зря ты на мою душу наговариваешь.
– Так зачем лукавить, не молода я, – тихий смех осел легкой горечью на языке.
– Ты – может быть, тело твое прошлое – может быть, а душа молодая, вкусно пахнущая, – облизнулся клятик. – Никому не отдам, моя!
– А разве я – не моя душа?
– Нет, ты – это ты. Твой опыт и твои ошибки, твои сложные решения и налипшая за жизнь людская грязь. А душа… душа – другое. Мне лучше видно.
Из коридора послышались громкие шаги. Встрепенувшийся клят подпрыгнул и нырнул под стол ко мне на колени, подобрав лапкой хвостик, будто его можно было заметить. Я тоже напугалась. Иррациональный страх, что кто-то мог слышать наш разговор, забился в сердце, будто птица в клетке. Дверь с грохотом распахнулась и на пороге возник Его Мерзейшество.
– Ну-ка, холоп, метнись в коридор, – процедил он, с ненавистью глядя на Ясеня.
– Мы работаем, Роберт, – тьфу, идиот, напугал. Что ему опять надо?
– Потом поработаете, – брезгливо сказал он и попытался цепануть юношу за ухо. – Пошел отсюда, шваль!
Фокус не удался и пальцы мужчины оказались покрыты льдом до середины фаланги. Опешивший придурок так сильно поразился, что забыл слова и замычал разъяренным быком:
– М-м-м-мразь помойная! Да я тебя!
– Прекратили оба! – хлопок ладонью по столу сопровождался безвредными холодными искрами. – Ясень, выйди, пожалуйста. Распорядись на счет позднего ужина и проверь Миру.
– Совсем оборзел, крысеныш, – красный от гнева толстяк грузно опустился на диван после того, как замешкавшийся Ясень вышел в коридор, подарив мне многозначительный взгляд.
– Чего угодно вашей светлости? – сухо спросила я, собирая в стопку свои зарисовки.
– Скоро свадьба, – торжественно испортил мне настроение он. – Через какой-то месяц начнется основная подготовка к церемонии и до весны я стану вашем супругом и господином.
Мои губы невольно расплылись в гримасе отвращения. Как бы я не отодвигала эту проблему вглубь сознания, рано или поздно меня должны были ткнуть носом в то, от чего бежала прежняя Гретта. И теперь эта проблема сидела передо мной и вызывала рвотные позывы одним лишь своим видом. Удивительно, как это чудище смогло стать еще омерзительнее за прошедшие недели.