Кофе и полынь

Ролдугина Софья Валерьевна

Гибсон не сдавался. Он продолжал отправлять письмо за письмом в Управление спокойствия, писал в газеты, в парламент… В какой-то момент показалось даже, что победа близка: очередное письмо попало в руки сентиментального генерала, который пообещал добиться аудиенции у самой королевы и сместить наконец Каннинга – а заодно и потопить партию, интересы которой тот представлял.

Именно в тот момент и возник граф Ллойд, который был тогда председателем палаты общин.

Он пригласил Гибсона к себе и лично поговорил с ним. Принёс глубочайшие извинения; был разозлён, смущён, поносил Каннинга на чём свет стоит… однако попросил позабыть о возмездии и погасить скандал.

– Политическая обстановка в тот момент сложилась непростая, – заметил Эллис,

когда я добралась до этой части. – Королева тяжело больна; принц Артур, наследник престола, который только что сочетался узами брака, трагически погиб. В Альбе назревал бунт из-за неразумно высоких налогов… Ещё только и парламентского кризиса не хватало! Каннинг, при всех его серьёзных недостатках, имел тогда большое влияние – и, самое главное, он поддерживал принца Вильгельма и ратовал за стабильность. Словом, он был нужен.

…примерно то же самое объяснил граф Ллойд и Гибсону. А ещё пообещал, что безнаказанным Каннинг не останется: его сместят, хотя и не сразу, а потом вышлют «куда-нибудь подальше».

Кроме того, в отставку пообещал уйти и сам Ллойд, взяв на себя часть ответственности.

Гибсон был бесконечно далёк от политики и считал, что такого «наказания» для Каннинга недостаточно. Но, увы, дотянуться до него сам не мог. Да и как? Отравить, застрелить, ножом заколоть? Для этого ведь нужно оказаться поближе, что не так уж просто. Да и к тому же Гибсон не переставал думать о том, что будет с его женой, если он сам попадёт на виселицу…

Он принял извинения графа Ллойда; взял от него деньги, которые после ушли на сиделку для жены; позволил устроить себя на хорошую работу вдали от места трагедии.

Но, конечно, ничего не забыл.

– Год назад на него вышла алманская разведка. Да, всё же алманский след, Виржиния, будь он неладен, – вздохнул Эллис, почесав в затылке. – Сначала некая благотворительница, супруга алманского дипломата, милосердно оплатила пребывание миссис Гибсон в доме призрения. Затем появились её «друзья», которые ненавязчиво просили мистера Гибсона то об одном, то о другом… И вот летом, когда началось открытое противостояние с Алманией, ставки резко выросли. Разведке кое-что понадобилось. В качестве платы они пообещали убрать Арчи Каннинга… как там сказано? – и он заглянул в бумаги, которые я читала. – Ах, да. «Тем способом, какой он заслуживает». Это было несложно, к слову: Каннинг сейчас не тот, что раньше, ни прежнего влияния, ни осторожности. Он у многих был бельмом в глазу, так что устранить его получилось без проблем.

– И мистер Гибсон согласился? Пошёл на сделку с врагами Аксонии прямо в разгар войны? – спросила я, не пытаясь забрать документы обратно.

Слог был и впрямь лёгкий – Мэтью Рэндалл, похоже, немного облагородил рассказ, печатая его на машинке, но вот содержание…

– Как видите, – задумчиво откликнулся Эллис. – Люди, которые завербовали Гибсона, считали, что получают удобного агента в «Клубе дубовой бочки», который может подслушивать, подсматривать и выполнять небольшие поручения – очень удобно, потому что чуть раньше поддельного «лакея» там разоблачили. Но когда полностью, в деталях всплыла вся эта история с Каннингом и с участием Ллойда… Они поняли, что им досталось настоящее сокровище. Ллойд занимался оснащением и обеспечением армии, вернее, той частью этого процесса, которая зависит от столицы. Он честный и неподкупный, он истинный патриот Аксонии. Но даже к нему, как выяснилось, можно подобрать правильный ключик.

…сперва Ллойда попытались шантажировать – безуспешно. Он только встревожился. Более того, попытался разузнать, кто стоит за этими попытками, даже обратился к Гибсону в «Клубе дубовой бочки» и спросил, не интересовался ли кто-то давно забытой историей.

Нанимателям Гибсона это, конечно, не понравилось.

Они решили сыграть по-крупному – выкрасть документы и одновременно устранить Ллойда, раз уж он стал о много догадываться.

– Вы, думаю, понимаете, сколько может знать такой человек, – вздохнул Эллис, отодвигая

пустую тарелку. Пирог у него обычно заканчивался раньше, чем кофе – или чай, как сейчас. – Снабжение и обеспечение армии! Можно сказать, её кровь. Ну, план у них был неплохой, надо признать. Если б всё получилось, то мы бы считали, что граф ни в какой Бромли не приезжал и пропал неподалёку от своего поместья – и, возможно, что к его исчезновению как-то причастна супруга, которая сперва давала одни показания, а затем другие… Загвоздка была только с документами. Похитители знали, что всё самое важное граф хранит в особняке, в своём кабинете, в шкафу у стола, «на второй полке сверху». Но уже после убийства выяснилось – вот сюрприз! – что там не одинокая папка с надписью «Самые Важные Бумаги», а целая куча книг. Незаметно выкрасть бы их не получилось – секретарь Ллойда поднял бы тревогу…

– И тогда они от имени графа Ллойда послали телеграмму с просьбой отправить эти книги в загородное поместье, – понятливо продолжила я. – Граф к тому времени был уже мёртв и возразить не мог.

– А секретарь, который лично собрал посылку, был уверен, что отправляет её именно ему, – кивнул Эллис. – Ведь все, включая секретаря, считали, что граф Ллойд отдыхает за городом. В посылке было немного личных вещей, табак… и те самые полторы дюжины книг со второй полки.

– Там спрятан шифр? – нахмурилась я. Всё представлялось мне крайне сложным и запутанным. И ещё этот договор с призраком… Убийцу мы нашли, но что с документами? – Какое-то указание, как найти секретные бумаги, связанные с армией?

Эллис широко ухмыльнулся:

– Лучше. Книги – и есть документы! Не ваша вина, Виржиния, я и сам не сразу догадался, хотя видел их своими глазами… Если коротко, то сами книги не такие уж толстые, зато у них плотные обложки, обшитые кожей, с застёжками на ремешках. Обложки, понимаете?

Тут уж не догадался бы даже глупец.

– Бумаги спрятаны внутри обложек?

– Именно, – Эллис вздохнул. – Там как раз размер подходящий, и тайник сделан весьма искусно… А я-то думал, зачем графу срочно понадобились жизнеописания святых и поучительные притчи? Ну, когда я узнал всю историю целиком, то всё стало абсолютно ясно. Документы мы уже извлекли, и маркиз Рокпорт о них позаботился, так что в этой части обещание вы сдержали. Убийцу тоже нашли. Что же до предателя… Секретарь, конечно, собрал и отправил документы, но графа он не предавал, так и передайте. И дочитывайте показания – там осталось самое интересное.

На последней странице Гибсон излагал, как именно он выманил графа Ллойда – пригрозил публикацией в газете, но пообещал, что откажется от этого, если граф лично попросит прощения, на коленях. С кем-то другим могло и не получиться… Но граф Ллойд до сих пор, вероятно, испытывал вину за то, что вынужден был скрывать преступления насильника десять лет назад. А Гибсон не просил ни денег, ни услуг, не принуждал предавать родину – он всего лишь требовал извинений.

И граф Ллойд согласился.

Дальше всё было кроваво и просто.

В назначенный час он, никем не замеченный, пришёл в «Клуб дубовой бочки». Гибсон впустил его сам – и попросил немного подождать, а сам отправился за «примирительным виски». Графа Ллойда предполагалось отравить, тихо и без суеты… Но он в последний момент разволновался и решил связаться с приятелем из «ос», чтобы обсудить свои подозрения.

За звонком его застал Гибсон.

– Револьвером его снабдили алманские друзья – на случай, если что-то пойдёт не так. И оно, конечно, пошло, – сообщил Эллис довольно, словно вражеское невезение было исключительно его личной заслугой. – Итак, Гибсон выстрелил в Ллойда, а потом услышал имя – то, к которому просто не мог отнестись равнодушно. «Конни», да… Он откликнулся – и имел неосторожность проговориться потом об этом своим алманцам. Позже, конечно. Уже после того как он завернул тело покойного графа в первые попавшиеся тряпки, верней, в сушившиеся неподалёку юбки, отнёс вниз, в подвал, и спрятал в подходящей по размеру бочке.