Кофе в постель
Шрифт:
Когда они добрались, все же, до ее спальни по темным комнатам, на Наташе остались только кружевные стринги. Славе удалось сохранить брюки и носки. Впрочем, с последними он тут же распрощался, воспользовавшись тем, что наклонился, вновь целуя грудь Наташи.
Потянувшись к ремню его брюк, она отступила вбок и… споткнулась. Только теперь, по-настоящему. А точнее, нога Наташи поехала на том самом плетенном вручную коврике, который ей настолько нравился, но безбожно скользил по лаку паркета.
С удивленным вздохом, она упала на кровать, уперевшись
Он честно старался не улыбнуться. Но эта попытка не увенчалась успехом. И Святослав расхохотался, самостоятельно закончив расстегивать брюки. Она попыталась развернуться. Но Слава, положив руки ей на спину, не позволил и, в свою очередь, оперевшись коленями о матрас, обнял Наташу сзади. Горячие ладони обхватили ее грудь, и Наташа не удержала стон, ощущая твердый и требовательный захват его пальцев на своих сосках.
— Я еще не встречал более…, - он на миг замолчал, припав губами к затылку Наташи, — «нестабильной» женщины, чем ты, солнце. Совершенно не представляю, как ты еще цела, — губы Славы спустились ей на плечи, и он жадно вдохнул, втягивая в себя запах ее кожи. — Даже мне далеко до тебя.
Она попыталась возмущенно фыркнуть, хотя дыхания и не хватало.
— Вообще-то, я не была такой, пока с тобой не познакомилась, — с шутливым упреком пробормотала Наташа срывающимся голосом, и подалась назад бедрами, крепче прижавшись к возбужденной, горячей и твердой плоти Славы.
— Не верю, — он покачал головой, и она задрожала от колючего трения его небритых щек по коже, между ее лопатками. — Ты постоянно спотыкаешься с момента нашего знакомства, — одна рука Славы уперлась в матрас перед ее плечом, из-за чего Наташа была вынуждена выгнуться, а второй, он уже добрался до влажного, пульсирующего жара между ее бедрами.
Слава резко втянул в себя воздух, ощутив, насколько она его хочет. Его пальцы сжались, сминая, оттягивая вниз кружево ее стрингов, и Наташа всхлипнула, задохнувшись, когда почувствовала прикосновение горячей головки его члена.
Вдруг, Святослав уперся лбом в ее спину и замер.
— Черт возьми, Ната! Ты опять лишаешь меня всякого здравого смысла, — сквозь зубы прошептал Слава, но, казалось, был не в силах отстраниться полностью, так и двигал бедрами, дразня ее прикосновениями, от которых все внутри Наташи пульсировало, требуя большего. — Мы снова забыли о презервативах.
С тяжелым вдохом, он отстранился, начав выпрямляться, очевидно, потянувшись к брюкам.
Но Наташа вдруг осознала, что больше не выдержит. Он был нужен ей сейчас, в эту секунду, весь, полностью, без всяких резинок!
— Пошли они к черту, — закусив губу, прошептала Ната, и дернулась бедрами назад, разом избавив Славу от потребности волноваться о безопасности.
Он чертыхнулся, обхватил ее попку ладонями и так крепко сжал пальцы, будто хотел остановить Наташу.
Однако сдался такому напору, толчком погружаясь еще глубже. И застыв в этом положении,
Губы Славы шевельнулись, когда он что-то прошептал, заставив тело Наты сжаться от подразнивающего скольжения тихих, почти беззвучных слов по ее нервам.
Она хотела переспросить, не услышав ничего, кроме «… тебя, солнце». Да и в этом не была уверена.
Однако в эту минуту Слава начал двигаться, то выскальзывая из ее тела, то вновь погружаясь внутрь нуждающегося жара, и Наташа забыла обо всем на свете.
Никому из них двоих не под силу оказалось сдерживаться. Слишком сильно оба скучали. Слишком нуждались в этом ощущении — когда не было расстояния между ними. Святослав не удержался, забыл об искушающем, медленном скольжении. Сбился, срываясь в нуждающийся, покоряющий ритм, раз за разом все сильнее и требовательнее покоряя ее тело. Пока, наконец, с низким стоном, они оба не упали на кровать, потерявшись друг в друге, испытав один оргазм на двоих.
Глава 17
Слава посмотрел на часы. В пятый раз за последние полчаса.
Без двадцати минут шесть утра.
Ему бы стоило уйти. Но никак не получалось заставить себя встать и лишиться тепла сонного тела Наты.
Святослав бодрствовал уже три часа.
И проснулся он с пониманием, которое оглушило его, поставило с головы на ноги все, в чем Слава видел до этого смысл.
Но не об этом он думал все это время.
Открыв глаза в ее постели, Слава понял, что половину ночи обнимал Наташу во сне, а она — прижималась к нему настолько крепко, что еще немного и могли бы остаться синяки на плечах от захвата ее пальцев.
И все прошедшее с пробуждения время — он продолжал лежать в том же положении, наплевав на занемевшую спину и простреливающие боли в ногах.
Святослав смотрел на ее спокойное, умиротворенное лицо, на губы, чуть натертые его, немного грубоватыми после долгой разлуки поцелуями. Впитывал в себя вид каждой любимой черточки, каждый вздох, срывавшийся с тех самых губ во сне, каждое движение глаз под закрытыми веками.
Он обожал эту женщину. Любил.
Господи! Нет, это, определенно, было не то слово. Не настолько обыденно и мелко. Нечто большее, такое, что не вмещалось пока в его осознании и разумении.
Еще тогда, принимая решение уйти, чтобы не причинять боль, не отягощать Нату — он знал, что любил ее.
Сейчас он знал больше — ему не удастся реализовать это решение.
Никогда Святославу не уйти от Наташи. Никуда не убежать.
Разве хоть день за эти три с половиной недели он удержался от того, чтобы не приехать, пусть и издали, но посмотреть на нее?
Нет, бес все побери!
И теперь, когда хмель немного выветрился из его дурной головы, Слава осознал еще кое-что. Он не просто не сможет исчезнуть из ее жизни. Он будет раз за разом возвращаться к ней. Даже если не сможет ходить, Слава понимал, что не удержится, приползет, на руках приползет, черт его раздери…