Кофейня
Шрифт:
Какого черта Леша делает??!
Она ни черта не понимала. Ни единого его слова или поступка.
Может Лена еще не проснулась? Или простудилась вчера и теперь лежит в лихорадке, бредит?
Да нет, вряд ли.
Но и понимая абсурдность подобного предположения, она не удержалась, ущипнула себя за руку.
Черт! Это было больно.
Да и синяк, тут же появившийся на предплечье, отмел всякую вероятность бреда.
Леша был здесь, в ее зале, разбирался с ее ноутбуком, целовал ее пальцы и называл ее "котенок". Одуреть.
Чтоб
И как ей относиться к этому?!
Глубоко вдохнув, пытаясь таким способом прояснить мысли, Лена отрыла задвижку на дверце и начала перебирать коробки, в поисках нужной. Она теперь никогда не выбрасывала упаковки. Леша ей не раз говорил, как это важно при гарантийном ремонте…
В одной из коробок что-то звякнуло, и она застыла, ошарашено глядя на то, что держали ее ладони. Обычная коробка из-под небольшого телевизора. Того, что стоял у нее на кухне. Но, в отличие от всех остальных коробов здесь, она не была пустой. И на крышке, синим фломастером было написано имя…
Только раз год Лена позволяла себе прикасаться к ней, в феврале, чтобы вложить новую вещь. В остальное время, она обманывала саму себя, отводила глаза, и упрямо делала вид, что этой коробки с… подарками к его дню рождения…, здесь и в помине не было.
Господи!
Лену словно волной, накрыло осознанием, выбивая воздух из легких.
Что же она делала все эти годы?
Жила так, словно была с ним, с Лешей. Даже пытаясь идти дальше, встречаться с другими мужчинами, Лена всегда оглядывалась, и поступала так, как ей посоветовал бы сделать Алексей, думала так, словно он лишь ненадолго вышел, покупала ему подарки…
Коробка выскользнула из рук, падая на пол, заставленный пакетами с пеленками и игрушками Алешки.
Лена спрятала лицо в ладонях.
Мамочки!
Ей стоило от него избавиться. Прямо сейчас. В эту же минуту пойти в зал, и сказать, что она сама справится, разберется с этим треклятым ноутбуком, и отправить его подальше, твердо сказав, чтобы и не думал возвращаться. Разве мало она рыдала ночами, чтобы начинать все по-новой?
Только правда была в том, что сама она никак не исправит этот, чертов ноутбук до завтра, а найти своего системного администратора и в будний день Лене было не просто, что уж говорить про Рождество. И при этом, два макета ей нужны уже завтра. И даже поехав к Наде, она не успеет их сделать.
Что же делать?
Потерев глаза, которые пекло от наворачивающихся, и совершенно несвоевременных, слез, Лена решила послать всех подальше.
В конце концов, Алексей может ей помочь. И другого варианта - в ближайшие несколько часов не предвидится.
Значит, стоит просто отстраниться от воспоминаний, от его непонятного поведения, своей глупой боли и дождаться, когда он закончит.
На глаза попалась коробка из-под ноутбука.
Наконец-то! Вытащив из нее диск с программами, который побоялась хранить в зале из опасения, что Лешик доберется, она пошла обратно.
Но на пороге комнаты остановилась, с испугом наблюдая, каким восторгом светятся глаза сына. Зря она ему рассказывала про папу. И, совершенно точно, не стоило делать то фото, поддаваясь импульсу, желая, чтобы у ребенка была хоть иллюзия полноценной семьи. Чтобы он знал, что где-то, пусть и далеко, но у него есть отец. Теперь она жалела, что поставила на тумбочке у кровати рамку с фотографией, где между ней и Лешей, было приклеено, вырезанное из другой карточки, изображение Лешика.
Дети хорошо запоминают лица. Особенно, если смотрят на них долго.
Ей Надя это часто повторяла. А Лешик засыпал и просыпался с этой фотографией.
Сомнительно, чтобы теперь он не узнал Алексея.
– Солнышко, - не глядя на Лешу, Лена присела на колени перед сыном, - беги к себе, карапуз, посмотри мультики, - она нежно погладила его лобик.
– Ты не голодный? Может что-то принести?
Но ребенок только покачал головой, выглядывая из-за нее, чтобы посмотреть на Алексея. Но, не спорил, послушно пошел в детскую, хоть и оглядывался три раза.
Вот только, надолго ли он такой покорный? Ее сын отличался своеволием и собственным взглядом на вопросы норм детского поведения. Однако Лена старалась не сильно ломать его характер требованиями и ограничениями. Да и детский психолог в их садике, был убежден, что дело в немного другом типе мышления. Как и его отец - Лешик был левшой, и ее убеждали, что левши - мыслят немного иначе.
А Лена не спорила, ей это было известно, как никому.
Поднявшись с пола и проводив сына глазами, Лена подошла к журнальному столику, за которым и расположился Алексей.
Он посмотрел на нее, со странным выражением, кивнул, когда увидел диск, но никак не прокомментировал то, что Лена отправила сына в детскую.
Ей до сих пор не было ясно, что он думает по поводу Лешика. До сих пор не верит?
Или просто не желает думать об этой проблеме? Планирует уйти и забыть, что что-то иначе, чем он считал эти три года?
Неуверенно облизав губы, Лена подошла ближе и протянула ему диск.
– Вот.
– Да, спасибо, - Алексей улыбнулся, - у тебя слетела операционная система, ее надо переустановить. Я постараюсь восстановить все, что было на диске. Должно выйти. Но…, - внезапно, Леша нахмурился и перехватил ее правую руку, в которой Лена держала диск.
– Лен, ты вчера ударилась? Почему не сказала?!
– Нет, не ударялась…, - она растерялась от такой резкой смены темы и удивленно моргнула.
С чего он решил, что Лена ударилась? Да еще и нахмурился, словно имел какое-то право ее отчитывать.
Но Алексей, не обращая внимания на ее недоумение, недовольно скривил губы, вынуждая ее вывернуть предплечье, поворачивая к свету и начал пристально рассматривать кожу на внутренней поверхности. Сплошь покрытую свежими синяками разных размеров.
Черт! Лене захотелось выругаться, но вместо этого, она стиснула зубы крепче и попыталась высвободиться.