Когда боги смеются

Маринина Александра

Алик очень старался, но вспомнить никого не мог. Он вовсе не утверждал, что на улицах было безлюдно, нет, люди были, но он их не рассматривал. Ну что ж, жаль, конечно, но в запасе у Доценко был еще один прием, который иногда давал неплохие результаты.

–  Давайте мы сейчас поедем к тому ресторану и вместе проделаем тот же путь, каким вы шли в воскресенье с Аленой. А потом пройдем тем маршрутом, которым вы возвращались к ее дому во вторник, - предложил он.

–  Зачем?
– тоскливо спросил Алик.
– Я вообще-то сейчас не в том состоянии, чтобы гулять...

Доценко отдал должное его самообладанию. Алик утром узнал об убийстве любимой девушки и после этого сидел перед ним уже битых три часа, старательно отвечая на

вопросы и никак не демонстрируя свое душевное состояние. Михаил ни минуты не сомневался в том, что парню больно и тяжело, но прорвалось это только сейчас.

–  Я прошу вас, Алик, - твердо сказал Доценко.
– Нам необходимо это сделать. Это последнее, что может помочь.

–  Ну ладно, - со вздохом согласился тот.

* * *

–  Как хорошо, что жара наконец кончилась. Гордеев снова кинул взгляд в окно и покачал головой, будто вдруг засомневался в правоте собственных слов. Погода, что и говорить, не радовала, с утра зарядил мелкий холодный дождь, в воздухе висела сырость, а небо, плотно затянутое серыми облаками, напоминало безнадежно опущенный после окончания спектакля занавес.

–  А интересно человек устроен, да? Когда была жара, мы все мечтали о том, чтобы она кончилась, а когда она кончилась, нам опять неладно.

–  Ну почему, - с улыбкой возразила Настя, - мне очень даже ладно.

–  Да ну? А кто позавчера из-за перепадов давления умирал? Я, что ли? Кому я лекарство давал?

–  Так то позавчера, Виктор Алексеевич, а сегодня я как цветочек, бодра и весела.

–  И голова прошла?

–  Как будто у меня ее вообще нет, - заверила его Настя.
– Ничего не чувствую. Так все-таки, Виктор Алексеевич, что делать-то? Еще можно отменить сегодняшнее выступление "Би-Би-Си". Отменять или нет?

–  А я не знаю!
– взорвался полковник.
– Что ты у меня совета спрашиваешь? Сама думай! Я тебя старшей назначил, вот и думай.

Настя опустила голову и принялась сосредоточенно чертить на лежащем перед ней листке бумаги стрелочки и кружочки. Отменять или не отменять? Если предположить, что в понедельник Фаната действительно не было в клубе "Протон", а того, кто ему не понравился на предыдущем выступлении Медведевой, он уже все равно убил, то можно отменить сегодняшнее выступление группы и быть уверенной в том, что в ближайшее время новая жертва не появится. Отменив выступление, они обезопасят потенциальных жертв, но будут после этого пытаться искать Фаната практически вслепую. Если же провести еще одну скрытую видеосъемку сегодня вечером, то есть шанс, и немалый, что его удастся обнаружить. Или личным сыском, или завтра с утра при помощи Жени Рубцовой. Но есть опасность, и немалая, что Фанат придет сегодня на выступление Светланы, а они его снова упустят. И Женя завтра утром не сможет его опознать. А через несколько дней появится еще один труп. И труп этот будет на совести того, кто сегодня примет решение не отменять выступление группы "Би-Би-Си" в ночном клубе "Селена".

Настя открыла папку и вытащила листок с планом внутреннего помещения клуба "Селена". Помещение было сложной планировки, со множеством перегородок, съемкой всего с трех точек здесь явно не обойтись. Чтобы в камеру попали все без исключения посетители, этих камер должно быть не меньше семи. Много... И если учесть, что это последний шанс найти Фаната старым испытанным методом личного сыска, оперативников тоже нужно послать побольше. Шанс действительно последний, потому что либо Фанат будет установлен после сегодняшнего выступления, либо эти выступления придется прекратить до поимки преступника. Нельзя больше рисковать чужими жизнями. Вот только сегодня... Рискнуть или нет? Страшно... Ответственность огромная. Где-то по улице ходит юноша или девушка, решает свои проблемы, строит планы на будущее, страдает от неразделенной любви или, наоборот, летает

на крыльях от счастья, сидит в очереди к врачу, покупает сигареты, готовится к экзаменам, собирается сегодня вечером потусоваться в клубе "Селена" и даже не подозревает, что где-то рядом с ним ходит сумасшедший убийца, а в красивом желтом здании на улице Петровка сидит глупая и неумелая подполковник Каменская и решает его судьбу, решает, встретится с ним убийца или нет. Возможность этой встречи не предопределена окончательно, ведь сегодня в клубе совсем не обязательно найдется человек, который будет громко и вслух говорить гадости о Светлане Медведевой, а если таковой и сыщется, то совсем не обязательно, что Фанат его услышит. Но от решения этой самой Каменской зависит главное: будет ли такое место, где эта встреча может состояться. Если будет, то вероятность встречи и последующей смерти - процентов сорок, зато вероятность поимки преступника - процентов восемьдесят. Если такого места не будет, то человек останется жив. А преступник, вероятнее всего, свободен. И обязательно потом убьет еще кого-нибудь. Так что же лучше? Что же выбрать? Надо набраться мужества и взять на себя ответственность за принятие решения.

–  Виктор Алексеевич, а вам часто приходилось принимать такие решения? спросила она, подняв голову.

Гордеев встал с кресла, сделал шаг к окну и резким движением распахнул его. В кабинет ворвались звуки проезжающих по Петровке автомобилей и монотонный шелест дождя.

–  Накурила ты - задохнуться можно, - проворчал он.
– Приходилось ли мне принимать такие решения? Приходилось. Дальше что?

–  И часто оказывалось, что решение было неправильным?

–  И такое бывало.

–  И люди гибли?

–  Случалось. Стасенька, существуют определенные законы, и они писаны для всех. Они могут тебе не нравиться, но ты не можешь им не следовать. Человек не может прожить жизнь. не принимая никаких решений. И тем более человек не может работать, не принимая решений. Если этот человек работает в уголовном розыске, то его решения зачастую связаны с тем, удастся или не удастся поймать преступника. Если он работает в убойном отделе, то эти решения связаны с вероятностью поимки убийцы, слышишь?
– убийцы, а не вора-карманника, а разгуливающий на свободе убийца - это потенциальная опасность для других людей, для их жизней. Нельзя работать во втором отделе МУРа и не бояться, что твое решение может стоить кому-то жизни, так просто не бывает. Ты должна это усвоить. А ты пытаешься избежать ответственности и переложить ее на меня.

–  Я не...

Гордеев взмахом руки остановил ее и продолжал:

–  Да, пытаешься. Я долгое время ограждал тебя от таких ситуаций, ты думала, анализировала, мы все с тобой советовались, но решения принимала не ты, а я. Или тот, кого я назначал старшим по делу. Сегодня твоя очередь, деточка. Ты уже подполковник, а я уже старенький, и каждый день может случиться то, чего мы с тобой не хотим, но что является абсолютно неизбежным. Я уйду, а ты будешь продолжать служить. И никакому другому начальнику ты не сможешь объяснить, как это ты дослужилась до такого высокого звания в уголовном розыске и совершенно не умеешь принимать решения. Я не могу бросить тебя тут одну, не научив самому главному - принимать на себя ответственность. Считай, что это хирургическая операция: больно, страшно, но необходимо. Ты хочешь знать, какое решение принял бы сегодня я на твоем месте?

–  Хочу. Скажите, - попросила Настя.

–  Нет. Я знаю, как поступил бы я, но я тебе не скажу. Давай сама.

–  Но Виктор Алексеевич, это нечестно!
– запротестовала она.
– У меня действительно мало опыта, я могу ошибиться и принять неправильное решение, а если вы знаете, что мне делать, чтобы не рисковать чужими жизнями, то вы обязаны мне сказать. Вы меня обучаете, натаскиваете как инструктор на собачьей площадке, а человек же может погибнуть из-за вашей страсти к педагогике. Так нельзя!