Когда был Ленин мумией
Шрифт:
Все требуемое было послушно принесено, включая и «лимонки», которые Ильичу показались гораздо больше похожими на небольшие ананасы. В этой же партии оказалась и здоровенная хромированная Beretta 98, неожиданно навеявшая на Шайбу приступ тоски. Смахнув с наглых глаз непрошенную слезу, уголовный признался, что пуля, так рано оборвавшая его буйную молодую жизнь, была выпущена точь в точь из такой игрушки, и убрал ее подальше.
К анансам прибавились знакомые Ильичу трехлинейки Мосина с длинными трехгранными штыками, в количестве десяти штук, и устрашающего вида штуковины кастетного хвата, которые старик уважительно назвал джамадахарами и багнакхами. За ними в количестве, не поддающемся
Впрочем, холодного оружия и без того уже хватало. В стремительно растущей на полу куче вперемешку со щитами всех форм и размеров, размалеванных львами и грифонами, лежали причудливо изогнутые балийские крисы, непальские кхукри, турецкие ятаганы, двуручные мечи и напоминающие молодой месяц арабские сабли дамасской стали. Была даже зазубренная казачья шашка с надписью «За царя и отечество!», но ее Ильич с негодованием забраковал как политически вредную.
С пулеметами тоже был полный порядок. Через каких-то два часа в их арсенале имелось три «Максима», два немецких МГ-42, один советский «Дегтярев» и неуклюжий, стоящий на тележных колесах, пулемет Гатлинга, у которого сзади было приделано что-то вроде ручки от мясорубки. Этот раритет времен гражданской войны в США Шайба решил испытать лично, для чего откатил его в дальний угол камеры и принялся рьяно крутить рукоять, словно наворачивая фарш на котлеты. Выпущенная пробная пара очередей в каменного сфинкса обратили цель в пыль — и Гатлинга одобрили.
Тут махатмы временно перестали возникать — и Шайба даже предположил, что они ушли на перекур. Но через четверть часа старцы объявились всей бригадой и стала ясна причина заминки. Обливаясь потом, они выкатили из воздуха в зал боевую колесницу, утыканную по бокам серпами для подрезания сухожилий, а за ней — реактивную систему залпового огня «Град». При виде этой мощи Шайба лично расцеловал каждого из махатм, включая бригадира, сулившего ему судьбу таракана, но ни колесницу, ни реактивную систему все же не взял, потому что протащить такую махину по узким коридорам гробницы было решительно невозможно.
Та же судьба и по той же причине постигла танк Т-34 и пятнистый закамуфлированый БТР, хотя Ильич и устроил скандал, безуспешно пытаясь убедить уголовного, что броневичок может очень даже пригодиться.
Но больше всех учудил самый молодой махатма, приволокший в погребальную камеру спящего человека в военной форме с прикованным к руке небольшим стальным саквояжем. Человек сладко храпел, но даже во сне изо всех сил прижимал саквояж к груди обеими руками. С секунду поковырявшись жеванной спичкой в замке, Шайба ловко отомкнул наручники и открыл металлическую крышку. Внутри оказались кнопки. Много кнопок. Озадаченно почесав подбородок, Шайба опасливо нажал одну из них и внутренняя стенка саквояжа засветилась, а по ней побежала ярко-красная надпись непонятного для Ильича содержания. «Автоматизированная система управления стратегическими ядерными силами „Казбек“ к работе готова, — прочел он. И дальше еще более непонятное, — Введите код для приведения системы в действие». Шайба присвистнул, выматерился и очень аккуратно, без резких движений, закрыл саквояж.
— Ты это, родной, — удивительно ласково сказал он молодому махатме, — Будь другом, отнеси все туда, где взял. Вместе с этим сурком, — он кивнул на офицера. — Только не разбуди его, а главное, ничего не трогай!
И, когда махатма растворился в воздухе, добавил севшим голосом:
— Прикинь, этот недоумок ядерный чемоданчик спер.
Ильичу это ничего не прояснило, но он решил поверить на слово, что такая штука в их ситуации бесполезна.
Для себя он выбрал из кучи на полу простое, но надежное оружие, памятное еще по гражданской — маузер в деревянной кобуре, почти новый револьвер системы «наган» — и прихватил до кучи кинжал, выполненный в черно-серебристой гамме. Последний понравился Ленину двумя красивыми буковицами на рукояти SS и отполированным лезвием, на котором готическим шрифтом было выгравировано «Meine Ehre Heisst Treue».
— «Моя честь зовется верность», — перевел Ленин и отложил в сторонку также пяток начиненных гвоздями самодельных круглых бомб с торчащими из них наподобие яблочных хвостиков запальными шнурами. Штуки эти относились ко временам его юности — именно такими эссеры-макималисты любили расправляться с генералами, сатрапами и прочими душителями свободы.
Куча оружия на полу продолжала пополняться все новыми и новыми экземплярами орудий убийств и вскоре стало ясно, что больше в помещение ничего не влезет. Придя к выводу, что на первое время им хватит, заговорщики рассыпались перед махатмами в благодарностях и попытались наконец расплатиться. Но старцы наотрез отказались от вознаграждения и даже не взяли, как со свойственной ему грубостью выразился Шайба, «хотя бы по золотой цепи на рыло». Еще раз пав перед Лениным на колени и выцарапав из него обещание при первой же надобности обращаться еще, махатмы отбыли в свой оранжевый туман.
Глава 28. Землю — христианам!
Шайба стоял на шухере и разгонял скуку, метая в шершавую стену скандинавскую финку на цепочке с рукояткой из карельской березы. Это было не самое подходящее для стрема занятие — в камень, пусть даже плохо отполированный, финка, конечно, не вонзалась и с леденящим зубы скрежетом скользила вниз, надрывно звеня цепочкой. Но Шайба торчал уже у пятой по счету камеры, пока его неутомимый напарник обрабатывал группы и коллективы, и весь изныллся от вынужденной праздности.
Время от времени он делал пару десятков шагов вперед и совал голову за занавеску, пытаясь уловить, закругляется Ильич наконец или только входит в самый раж, но так ни разу и не сумел попасть с прогнозом в точку. Ибо ленинские речи и экспрессия, с которой они выдавались, сильно разнились в зависимости от того, перед кем выступал в настоящий момент пламенный трибун.
Скажем, когда Ленин со словами «Начнем, пожалуй, с китайских товарищей!» нырнул в проем, из которого крепко разило ароматическими палочками, Шайба готов был поставить на кон свой новенький доспех, что раньше чем через два часа обработка азиатов не закончится. Однако не прошло и пятнадцати минут, как Ильич замаячил на выходе. «Ветер с востока победит ветер с запада! — с чувством говорил он, прощаясь с невидимыми слушателями». «Винтовка рождает власть. Хао Ле Нин!», — согласно отвечали они.
— Коммунисты оказались, абсолютно надежные товарищи! — с живостью говорил Ильич соратнику, пока они шли к другой камере. — Фараона очень верно окрестили бумажным тигром и согласны, что неважно, какие потери мы понесем, важно, чтобы победила мировая революция. А она действительно мировая — сколько наций в ней будет участвовать! Даже в семнадцатом масштабы заварушки были мельче.
— Матросовы желторожие, — скептически процедил уголовный. — Если им неважно, пускай в первых рядах и прут на амбразуру. А откуда эти мутные китайцы взялись, не проверил?