Когда цветут эдельвейсы (сборник)

Топилин Владимир Степанович

Раздвинув отутюженные шелковые шторки, Ольга прошла в предложенную ей комнату. Старательно заправленная двуспальная кровать, на покрывале которой не было ни одной складочки, с двумя белоснежными, уложенными по старинке, «квадратиками», подушками, так и манила к себе, предлагая блаженный отдых.

На небольшом столе темной полировки стояли и лежали немногочисленные вещи: зеркало, электробритва, шампуни, флаконы с одеколоном.

Прислушиваясь к звукам работающей во дворе машины, Оля заглянула в гостиную, где все находилось на своих местах и блестело

чистотой и аккуратностью.

«Небогато живут охотники, – думала она, – но зато так все чисто! Даже не верится, что у него нет женщины!»

Заслышав приближающиеся шаги, поспешила в свою комнату и, прикрыв за собой шторки, принялась вскрывать одну из своих сумок, доставая необходимую одежду.

Он сразу же прошмыгнул на кухню, забрякал крышками кастрюль, «прогрохотал» сковородкой и, щелкнув дверкой холодильника, принялся за приготовление коронной холостяцкой еды – глазуньи. Разбивая на шипящую маслом чугунную посудину яйца, громко, чтобы ей было слышно, спросил:

– Баню растопить?

– Нет, не стоит беспокоиться, – ответила она где-то рядом, уже переодевшись и появившись в кухонном проеме.

Блузку заменила простенькая футболка, плотно обтянув ее кошачью фигуру с тонкой талией и многообещающей грудью. Взамен юбки появились спортивные эластиковые штаны, выделяющие ее стройные ноги и упругие бедра. Закалывая за маленькие ушки пряди волос, Оля приподняла руки кверху, вытянулась всем телом, еще больше подчеркивая свою статность.

Вывалившееся из Васькиных рук яйцо плюхнулось на носок ботинка и, издав чмокающий поцелуй, желтой слизью потекло на пол. Окаменевшей челюстью он пробормотал про дырявые руки, горячую сковородку, не сводя с девушки глаз, чем вновь вогнал Ольгу в краску.

– Давай я похозяйничаю!

Через каких-то полчаса они уже сидели за столом, заставленным нехитрыми закусками, для чего Оля выпотрошила одну из своих сумок и, достав из нее редкие в этих краях помидоры и разные другие деликатесы, с грустью пояснила:

– Маме везла…

Он же торжественным охотничьим жестом достал бутылку водки, и, поставив на стол, кивнул на нее:

– Как ты смотришь на это?

Оля неопределенно качнула головой, подняв палец, попросила подождать. Удалившись в комнату, порылась в своих сумках и, возвратившись, передала ему «Амаретто».

Васька удивленно чмокнул губами, разлил по стопкам.

– За знакомство! – просто, с улыбкой сказал он и посмотрел на нее прямым взглядом, от которого она вновь покраснела.

С явным удовольствием выслушивая его похвалы насчет отменного приготовления блюд, Ольга не знала, куда деться, и, чтобы хоть как-то остепенить красноречивого искусителя, перевела разговор на другую тему:

– Скажи мне честно – ты все врешь?

– Ты о чем?

– Что ты охотник, улетаешь в тайгу на полгода, добываешь соболей?

– Ты мне не веришь?

– В таком случае, где твои трофеи, шкуры, рога и все прочее? – с хитростью посмотрев на него, спросила она. – Почему их нет на стенах?

Поняв причину ее настороженности, он усмехнулся:

– Это

ты, наверное, крутых фильмов насмотрелась про западных охотников. Все трофеи – на стене! Или у начальников в кабинетах. – Немного помолчал. – У нас все не так. Простому охотнику положено все отдать государству. Ну а насчет рогов – женюсь, жена поможет!

– Неужели ты для себя вообще ничего от тайги не оставляешь? – удивилась она.

– Кто его знает. Может быть, и оставляю… А хочешь – фотографии покажу?

Он достал альбом и с удовольствием стал показывать снимки.

– Тайга – моя любимая тема! О ней могу рассказывать целую неделю.

Васька был хорошим рассказчиком.

Оля слушала и переносилась в царственный мир восточносаянской тайги, где человек остается один на один с природой, живет и выживает в различных критических ситуациях.

Простая речь Васьки действовала на Ольгу гипнотически. За время короткого знакомства из простого водителя-острослова Вася вырос до мужественного, сильного, стойкого человека. Он продолжал расти в ее глазах, вызывая уважение, признательность и что-то еще, чего Оля не могла пока объяснить…

Однако, не забывая о столе, он прервал свои истории, вернув девушку в реальность.

– Третий тост за любовь! – повторил он где-то услышанную фразу и не моргнув глазом соврал: – Надо целоваться!

– А это обязательно? – покраснела она.

– За любовь – да! – опять настаивал он.

– А разве у нас есть любовь? – уже прошептала она, почувствовав легкое головокружение.

– А как думаешь ты? – приблизив свое лицо к ней, тихо спросил он и стал медленно приближаться губами к ее чуть приоткрытым и подрагивающим от волнения губам…

Она не отвела лица, а просто закрыла глаза в ожидании…

Вася, как всегда, проснулся рано, с первыми лучами заглядывающего солнца.

Посмотрев на часы, усики которых показывали половину седьмого, он осторожно освободил плечо от Ольгиной головы и, приподнявшись на локте, стал смотреть на спящую девушку.

Она была прекрасна! В эту минуту ее лицо напоминало совсем юную девочку и дышало нежностью и очарованием. Мелко подрагивающие пушистые ресницы, сомкнутые глаза под густыми черными бровями придавали внешности неповторимую красоту. Разметавшиеся по подушке волосы нисколько не портили ее, призывали погладить себя рукой.

Васька медленно протянул руку. Дотронувшись до волос, осторожно, прядку за прядкой откладывал за спину, оголяя покатые плечи и упругие, оканчивающиеся коричневыми изюминками груди.

Васька вдруг подумал о том, какой дорогой подарок подарила ему судьба. Эта встреча была наградой за время бродяжничества по тайге, черные, томительные ночи одиночества. Он верил и не верил своему счастью, так внезапно ворвавшемуся в его жизнь…

Большая стрелка часов дала знать, что пора идти на нескончаемую работу. Стараясь не шуметь, позавтракал остатками вчерашнего пиршества. Написал коротенькую записку, еще задержал взгляд на счастливо спящей Ольге и вышел из дома.