Когда цветут эдельвейсы (сборник)

Топилин Владимир Степанович

Набрал полную грудь прохладного утреннего воздуха, улыбнулся. Сидевшая в вольере Волга приветственно взвизгнула и помахала хвостом, но он как отрезал:

– Теперь тебя будет кормить хозяйка!

Сказав эти новые для своих ушей слова, заспешил по поселковой улице к промхозовской конторе.

Весь день Васька был сам не свой, он ежеминутно оглядывал «стоявшие» на одном месте стрелки часов. Мрачно смотрел на медленно движущиеся стволы деревьев, входящих в раму шуршащих пил и выходящих оттуда готовым пиломатериалом, машинально откидывал пахнущие смолой доски. Он был,

как никогда, задумчив и молчалив, на шутки мужиков отвечал невпопад.

– Не заболел ли? Или что случилось? – спрашивали они поочередно.

Все прояснилось, когда на пилораму зашел Васькин сосед. Егорка разогнал туман дырявой шапкой, рассказав о молодой бабе, привезенной вчера из города. Напарники, недолго посмеявшись над Васькиными застойными временами, прожитыми в одиночестве, отпустили его с работы намного раньше положенного.

Возвращаясь, он не шел, а летел на крыльях. Он боялся мысли, что все это может оказаться сном, и, возвратившись в стены недавно выстроенного им дома, никого там не найдет, кроме дикой тоски и страшного одиночества…

Еще издали он увидел мелькнувший в окне дома знакомый силуэт. Ольга встретила его у порога своей очаровательной улыбкой. Из кухни доносились запахи чего-то очень вкусного.

– Как дела?

– Да пока что хорошо, вроде бы успеваю. Хотя время уже поджимает. – Она искоса посмотрела на настенные часы.

– Ты что, куда-то торопишься?

– Скоро поезд, – как-то тихо проговорила она, – пора собираться!

– Ах, вот ты про что! – нараспев протянул Вася. Подойдя к ней, взял крепкими, жилистыми руками за плечи и, притянув к себе, обнял: – Никуда ты не поедешь, останешься здесь. Это будет твой дом!

– Ты это… серьезно? Ты хочешь этого?

Вася несколько минут помолчал и подтвердил:

– Как никогда!

Из дневника Ольги:

«Июль. Моя жизнь круто переменилась: вместо того чтобы в настоящее время находиться под крылом моей мамочки, я сижу в совершенно другом доме и пишу эти строчки. Думала ли я еще вчера, что со мной произойдет за несколько часов и меня увезет “рыцарь на белом коне”? Конечно нет! Но это произошло!..

Мне приснился прекраснейший сон, какого я не видела никогда в жизни! Я стояла на вершине очень высокой горы, и вокруг открывалась такая красота!

Под ногами – огромная долина, а на ней – цветы. Те цветы, про которые мне все рассказывал Вася. Они заполонили все вокруг и были похожими то на белые ромашки, то на лилии, то на красные бутоны роз.

По лугам бродили диковинные, неизвестные животные и позволяли трогать себя руками.

Удивительные запахи наполнили воздух благоуханием. От них кружилась голова, а душу заполнило чувство восторга, от которого хотелось петь, летать, радоваться и вообще делать детские глупости…

Потом появился Вася и поманил к себе рукой. Я шла к нему, а он отступал; я шла быстрее, а он все быстрее удалялся, пока не исчез совсем, оставив меня посреди

луга с прекрасными цветами…

…Вася предлагает мне остаться у него, и, хотя я понимаю, что это выглядит очень неприлично, принимаю его предложение, потому что мне некуда деваться. Но честно скажу, что он мне очень понравится. Я перешагиваю границу своей дальнейшей жизни с чувством радости и надежды».

5

Что может занимать профессионального охотника, когда он дома, а не в тайге? Конечно же тайга! А вернее, подготовка к предстоящему сезону.

В сенях дома с каждым днем растет куча вещей, необходимых для промысла.

Аккуратно уложена в мешки одежда, рассортированная по комплектам от простых штанов до рукавиц. В ящиках – железо: несколько десятков капканов, скобы, гвозди и разделки под печные трубы. Отдельно от железа – двойные стекла в рамках, хорошо удерживающие тепло в сорокаградусные морозы, керосиновые лампы и стекла к ним.

Большую часть груза занимают продукты, начиная с хрустящих сухарей в мешках и заканчивая тяжелыми ящиками с тушенкой и сгущенкой. Все выдано промхозом за самую низкую, копеечную цену. Хорошая жизнь была у охотников в последние, счастливые годы доперестроечного времени.

Широкие камусные лыжи, отлично сделанные на заказ, занимают особое место. После тщательного осмотра и подгонки юкс к ичигам Васька тут же упрятал их в брезентовый чехол, поставив в блокнотике птичку.

Этот блокнотик, окрещенный Васькой «ходовой портянкой», играет немаловажную роль в жизни охотника. Сверяясь по заранее подготовленному списку, он хмурит брови и морщит лоб, что-то подсчитывает, своим серьезным видом веселя Ольгу. Она обвивает руками его шею и, улыбаясь, шепчет на ухо:

– Тебе не охотником, а бухгалтером надо быть!

– Тут станешь не только бухгалтером, но и экономистом. Все надо предвидеть! В тайге магазина и промхоза нет, дядя не подкинет!

– И куда ты столько набираешь, ведь тут продуктов на целую армию?

– На армию – не знаю, но мне на полгода хватит, – подтверждает Вася с улыбкой, – может, еще и про запас останется!

– На полгода?! – недоверчиво переспрашивает Ольга. – Ты будешь в тайге полгода?!

– Ну, шесть месяцев – слишком много. Возвращаемся обычно в декабре.

– А как же я? – потухает она. – Что я буду делать без тебя?

– Вот в этом и кроется весь секрет: дождешься – поженимся, а нет… – Он не договаривает и смотрит в глаза, как будто выискивает в них что-то.

О том, что Вася привез себе невесту, знала вся округа и поэтому горела жаждой посмотреть на молодую особу, скрывавшуюся за стеной новеньких тесовых ворот. Даже самая любопытная из всех, жена Егора, общеизвестная болтушка Клава, всегда и везде сующая свой конопатый нос, не могла сказать чего-либо вразумительного. Васька тщательно оберегал свою любовь «от дурного глаза» и всячески уклонялся от пронырливой бабенки, несколько раз прибегавшей то за солью, то за деньгами, то еще невесть за чем, не пуская ее дальше крыльца.