Когда герцог вернется
Шрифт:
— Может быть, ты и прав, — сказала Исидора. — А что, по-твоему, мы сделали не так? Что ты почувствовал?
— Все произошло слишком быстро, — промолвил Симеон, внезапно осознавая, что так оно и было. — Наверняка такие вещи делаются не за несколько минут.
— Не знаю… — задумчиво проговорила Исидора. — Ты… ты такой… — Она взмахнула рукой.
— Одна из странностей — это то, что мы были так близки, — сказал Симеон, понимая, что и это тоже соответствует действительности. — Наши тела соединились,
— Но как ты можешь познать его?
— Ну-у… — начал он осторожно, — каково это — осознавать, что у тебя есть грудь?
Исидора рассмеялась тихим мелодичным смехом.
— Осознавать? — переспросила она. — Симеон, ты считаешь себя нормальным человеком?
— Что ж, вполне логичный вопрос. Но у меня грудь не такая, как у тебя. Ты все время ее чувствуешь? Постоянно ощущаешь, что они там?
— А ты все время ощущаешь, скажем, свои колени и думаешь о том, что они у тебя есть?
— Только когда я ими пользуюсь, — ответил Симеон. — Но твою грудь использовать невозможно. Это…
— Почему же невозможно? — возмутилась Исидора, усаживаясь. — Просто пока у меня нет ребенка, которого я должна кормить грудью.
— А ты будешь сама кормить своих детей?
— Мама меня кормила, — сказала Исидора. — Итальянки, даже знатные, всегда сами кормят своих детей. Мама считала, что у ребенка меньше шансов выжить, если отдать его кормилице.
Симеону не хотелось говорить о детях.
— Я просто подумал, — медленно сказал он, — что женская грудь такая приятная на ощупь. Например… — Протянув к ней руку и отмечая про себя, что его пальцы дрожат, Симеон приподнял налитую и такую нежную грудь Исидоры. — Что ты сейчас чувствуешь?
— Мне приятно, — ответила она. — Боже, как странно осознавать, что ты таким вот образом дотрагиваешься до меня! Никто никогда не трогал меня.
— Но я теперь твой муж. По правде и по закону. — Он позволил большому пальцу прикоснуться к ее соску.
— Ну да…
— А как тебе вот это? — Палец слегка покатал сосок.
— О!
Он повторил это же движение.
— Исидора?
Она приоткрыла рот, но слов не было.
— Я слышал, что женщинам такое тоже нравится, — сказал Симеон, чувствуя себя все лучше. Наклонившись, он прижался губами к ее соску.
Исидора откашлялась.
— Симеон, ты же не ребенок и…
Его губы сжались вокруг соска. Дети понятия не имеют о том, какое желание опалило его сердце.
Ее рука бессильно упала с его плеча. Симеон стал ласкать ее грудь, и Исидора запрокинула голову. Из ее груди вырвался тихий стон. Тело Симеона напряглось и пульсировало, но он держал себя в руках.
Наконец он поднял голову.
— Видишь? — спросил он, имея в виду спазм в горле, из которого наружу рвался крик. — Мы еще не понимаем.
Исидора открыла глаза — такие милые, чуть затуманенные.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она дрожащим голосом.
Симеон заставил себя откатиться в сторону и сесть.
— Мы ничего не знаем о телах друг друга, — бросил он через плечо. Если он не отвернется от нее, то не выдержит и вновь овладеет ею. — Нам надо практиковаться.
— Практиковаться? — Голос у Исидоры стал хриплым и чуть раздраженным. И это ему нравилось.
— Может, сегодня ночью. — Все еще не глядя на нее, Симеон надел рубашку. — Если нам захочется.
Она зашевелилась и неожиданно села. А потом сказала такое, чего он вовсе не ожидал услышать от воображаемой нимфы с хрипловатым голосом.
— Симеон! — завопила она. — Что ты наделал?!
Симеон резко повернулся.
— Что? — не понял он.
Она с ужасом смотрела на свои ноги.
— Ты… ты помочился в меня? — Исидора сглотнула. — В меня?!
— Это не моча. Разве никто не рассказывал тебе о том, что происходит с мужчиной?
— Моя тетушка забыла упомянуть об этой очаровательной детали, — съязвила Исидора.
— Это всего лишь небольшое количество жидкости, содержащей мою часть будущего ребенка, — объяснил он.
Исидора продолжала смотреть на свои ноги, теперь стыдливо прикрытые одеялом.
— Ночью я тебе все покажу, — пообещал он.
— Что покажешь? — с подозрением спросила Исидора.
— Как функционирует мое тело.
По правде говоря, он думал о том, как Исидора прикасается к его телу. Кажется, даже в это мгновение ее глаза были прикованы к нему.
— Я могу показать тебе все, не занимаясь любовью, — осторожно произнес он, встречаясь с ее глазами, которые она наконец подняла на него. — Если уж тебе это не доставило большого удовольствия.
— Тебе тоже! — бросила Исидора в ответ.
— Мы постараемся добиться успехов.
— Ну конечно, — кивнула она. — Хорошо.
— Сегодня ночью, — повторил Симеон и стал одеваться.
Глава 34
Вдовий дом
3 марта 1784 года
Сегодня ночью? Что он хотел сказать? Исидора не была уверена в том, что ей захочется так скоро снова заняться любовью. Она испытывала легкую боль. И чувствовала себя немного странно. Даже слегка разочарованной, что вообще нелепо. К тому же Годфри вечером возвращался от викария, стало быть, у них не будет возможности уединиться. Конечно, Годфри будет спать в гостиной вдовьего дома. Исидора не хотела, чтобы кто-то оставался в Ревелс-Хаусе до тех пор, пока стражники мертвых не уедут в Лондон.