Когда любовь рядом
Шрифт:
Гай отмахнулся от неприятного воспоминания, затем устремил взгляд вперед. Хэмпстед-Хит простиралась до самого горизонта. Маленькие группы людей работали повсюду, стараясь воспользоваться меркнущим светом дня. Гай не обращал на них внимания, он смотрел только на беленный известью коттедж, описанный викарием.
У садовых ворот он остановил лошадей. В сумерках уходящего дня Найтс-Коттедж казался и очаровательным, и уединенным.
Когда грум соскочил с запяток и взял лошадей под уздцы, Гай сошел на землю и подал руку Саре.
– Пойдемте! – Он постарался под улыбкой скрыть беспокойство. – Нам сюда.
Ворота отворились, и Сара посторонилась, пропуская Гая вперед. Он постучал несколько раз, и после долгого молчания внутри раздались шаги; затем дверь отворилась. Женщина в чепце и переднике придирчиво оглядела Сару, потом посмотрела на Гая и улыбнулась, и на щеках ее появились ямочки.
– Слушаю, сэр…
– Простите, вы – миссис Харрис, экономка, так? – вежливо спросил Гай.
– Да, сэр. Но мистер Эшдаун – джентльмен, который снял дом, – уехал в Италию. Он художник, и…
– Нет-нет, мы ищем леди, – поспешно сказала Сара. – Она жила в этом коттедже всю прошлую зиму, почти до самой Пасхи. Вы ее знали?
Экономка нахмурилась:
– До Пасхи, мэм? Но она…
– Не важно, – перебил Гай. – Леди, которую мы ищем, сняла этот дом тринадцать месяцев назад, в конце мая прошлого года. Паренек из «Пяти дубов», некто Харви Пенленд, исполнял ее поручения.
– Все верно, сэр. Поверите ли, дерзкий был мальчишка! Да-да, я помню эту леди очень хорошо: иногда она часами сидела, глядя в окно, с таким видом, как будто у нее разбито сердце, и все писала письма, страницу за страницей. Вот эти письма Пенленд и относил на почту.
– Встречалась ли она когда-нибудь с джентльменами и заходили ли к ней джентльмены?
– Нет, сэр, конечно, нет! Хотя миссис Грант иногда выходила пройтись. Она жила уединенно.
– Миссис Грант?
Экономка бросила быстрый взгляд на Сару:
– Да, она вдова, мэм. Вот жалость-то! Такая красивая леди! Вы не увидите ни у кого таких чудных золотых волос, а глаза у нее были как барвинки. Мне казалось, ей грустно и одиноко, но она всегда отрицала это.
– Вы не думаете, что она чего-то боялась? – поинтересовался Гай.
– Боялась, сэр? Откуда мне знать? Я всего лишь экономка, и миссис Грант никогда со мной не откровенничала.
– А вы, случайно, не знаете, где она теперь?
– Понятия не имею. Дама съехала, не предупредив никого заранее и ничего никому не сказав, так что мистеру Лэнгаму пришлось срочно подыскивать нового жильца. А теперь извините меня, мне нужно работать: новый жилец должен въехать со дня на день.
– Благодарю вас. – Гай кивнул. – Вы помогли нам больше, чем думаете.
Поняв, что здесь им все равно больше ничего не удастся узнать, Сара повернулась и пошла к экипажу.
Следуя за ней, Гай Деворан раздумывал о том, что Рейчел Мэнсард поймала его также ловко, как паук ловит муху в свою паутину. Теперь же он сам обматывал Сару Каллауэй такой же паутиной из клейких нитей.
Внезапно Сара повернулась к нему; глаза ее подозрительно блестели.
– Вы ведь уже узнали все, что можно здесь узнать, да? – спросила она. – И вы разговаривали вчера со всеми, кто мог что-нибудь знать, кроме этой экономки. Вот почему вы не хотели привозить меня сюда.
– Да. И здесь мы уже ничего не узнаем, что помогло бы найти вашу кузину.
Гай усадил ее в экипаж, и Сара, расправив юбку, продолжила:
– Итак, я потерпела поражение. Всем, чем вы хотели поделиться, вы поделились, все, что хотите скрыть, я никогда из вас не вытяну. Теперь я не сомневаюсь, что сама не смогу узнать ничего нового.
– Рейчел встретилась с Дедалом не здесь.
– Именно здесь, я в этом ни минуты не сомневаюсь.
Гай вздохнул.
– Не хотите ли проехаться по Хэмпстеду? – наконец спросил он. – Оттуда открывается великолепный вид на Лондон, и к тому же солнце скоро начнет садиться.
– Спасибо, с удовольствием.
Он стегнул лошадей, и некоторое время они ехали молча, пока перед ними не открылась холмистая Хэмпстед-Хит. В низких местах уже сгустились тени, а розоватые облака скучились на западе.
– Есть ли что-нибудь еще, что вы могли бы сказать мне? – Не ожидая положительного ответа, Сара поежилась.
– Немногое. Очевидно, что Рейчел жила в этом коттедже, затаившись как мышка; она никогда не показывалась на людях и никогда не принимала визитеров. Когда к ней попытался зайти викарий, она сказала ему, что хочет, чтобы ее оставили в покое, потому что она пишет роман.
– Роман?
– Да. Я пришел к заключению, что Рейчел имела в виду свои письма к вам.
К его великому изумлению, Сара рассмеялась, и лицо ее ярко вспыхнуло.
– Роман может быть выдумкой, сэр, но выдумка иногда бывает убедительней правды.
– Что ж, – Гай пожал плечами, – вот мы и вернулись на то же место.
– Точнее, все возвращается на свое место, – упрямо произнесла Сара. – Рейчел влюбилась в Дедала после Рождества и стала бояться его ближе к Пасхе. Когда она в мае вернулась из Девона, то была вынуждена прятаться от него на Гоустолл-лейн. Ничто никогда не заставит меня усомниться в этом.
– Значит, вы не допускаете, что Дедал мог быть очередным плодом воображения вашей кузины?
Сара вздернула подбородок:
– Если бы вы прочли ее письма, вы тоже не поверили бы. Вот почему я не жалею, что втянула вас в это дело. Если наше расследование не удастся, надеюсь, вы не примете это слишком близко к сердцу?
– А почему вы думаете, что это может произойти, сударыня?
– Потому что вы улыбаетесь мне так, словно уже разочарованы, поскольку знаете, что мы никогда не раскроем правду.