Когда муж - оборотень...
Шрифт:
— Ты на моей памяти всего четвертый случай, и то, скорее всего, в твоем роду есть оборотни, пра, пра, какой—нибудь был или была, сыном или дочерью оборотня, но без дара. Как Оля моя. Она человек без дара, но ее парой будет обязательно оборотень, который почувствует запах нашей крови, и выберет ее парой. Жизнь — это не книжки Мариш, мы волки. Мы на запахи во всем ориентируемся. Люди для нас не привлекательнее, в плане любви, чем кошки или собаки. Дружить, можно, привязаться можно, защищать можно. Но сойтись, жить как муж с женой. Зоофилией попахивает от всего этого. Бориса
— Значит, все ваши жены, так или иначе, из рода волков?
— Да.
— Это многое проясняет. Интересно, кто у меня?
— От твоей мамы запах оборотня четче, значит, скорее всего, ее прадед.
— Ничего о нем не знаю, кроме того, что все жизнь лесорубом был, пока не утонул на рыбалке. По—пьяни, но был уже старым и дряхлым, до ста двадцати лет дожил, мать говорила.
— Значит, куда больше чем до ста двадцати. Для нас это еще молодость. Почувствовал, что близиться его час и ушел в уединение.
— Вы всегда так делаете?
— Да. Таково веление природы нам.
— Господи! Хоть бы поскорее найти этот разлом.
Я закончила мыть Бориса. Встала, потянулась было к полотенцу, лежащему на табурете рядом с лоханью, но Борис схватил меня за руку и дернул на себя, так что я, лишь чудом не упала.
— Ты не все помыла. — Напомнил он строго.
И, правда, не все. Но касаться этих органов сейчас, выше моих сил.
— Иди уже сюда.
Борис взял меня за бедра и усадил на себя. Мое тело с готовностью приняло, желанного мужчину. Он припал к моей груди и начал облизывать и посасывать, давно уже затвердевшие соски. От каждого прикосновения его языка по телу пробегали будоражащие волны удовольствия. Руки Бориса мяли мои бедра и поддерживали, помогая двигаться вверх и вниз. Я наращивала темп с каждым движением, задыхаясь от страсти и эмоций. Чем быстрее я двигалась, тем ярче были ощущения. Казалось, еще чуть—чуть и мы оба взлетим! Борис, прижимал меня к себе все сильнее, дышал все чаше, целовал все жарче. В нос вдруг ударил запах крови, я слишком сильно впилась ногтями в плечи мужчины.
Запах крови, завел нас еще больше. Борис начал резкие, нетерпеливые движения бедрами, безжалостно в меня вонзаясь и даря невероятное наслаждение. Я без устали целовала Бориса, упиваясь сладостью и страстью его губ, а еще, чтобы не закричать на всю берлогу милостиво приютивших нас оборотней.
Но сдерживаться было невероятно сложно. Уровень страсти и удовольствия зашкаливал, но до вершины блаженства, мы добрались довольно быстро. Сдерживаться, не было ни желания, ни сил. Да и эти минуты чистой страсти, дорогого стоили.
В момент высшего наслахщения, я не знаю почему, впилась зубами в шею Бориса, настолько, что почувствовала вкус его крови, и это жутко меня испугало.
— Прости, прости, пожалуйста! Я не хотела.
Я зажала рану дрожащими от ужаса пальцами.
— Все в порядке, любимая, все хорошо. — Борис улыбался так, словно был самым счастливым человеком на свете. — Ты просто поддалась инстинктам. Волчица, кусает своего волка, когда принимает его ухаживание. Теперь, по нашим законам, ты — моя жена
Глава 39
— И теперь ни Вадим, ни кто—либо другой, не смогут на меня претендовать? — С замиранием сердца спросила я.
— Ну, Вадим теперь не станет точно, а любой другой, жестоко поплатиться даже за заинтересованный взгляд в твою сторону, — Без тени иронии заявил Борис. — Я слишком долго делил тебя с другими.
Мое сердце сжалось до тупой давящей боли. Я бы и хотела пообещать Боре, что и сама больше ни на кого, никогда не посмотрю, но не могла.
— Люблю тебя. — Прошептала я. И начала обмываться уже остывшей водой.
— А, Лену, ты кусал? — Не удержалась я от вопроса.
— Я ее, да. Она меня, нет. Так, при всех и заявила, что всего лишь подчиняется воле Альфы, но парой своей меня не признает.
— Сложные отношения, однако.
— И не говори! Сейчас мечтаю только лишь о том, чтоб Вадим поставил ей, наконец, эту треклятую метку. Надеюсь, пережитое сейчас, сблизит их.
— Надо скорее отправляться на поиски разлома. Я выбралась из лохани с водой и завернулась в полотенце. Вытерла насухо тело и волосы и надела вещи, лежавшие на кровати. Трусы, доходящие до пупа, белая длинная сорочка, а сверху, зеленый, ажурный сарафан, связанный крючком. На волосы повязка в цвет платья. Тоже вязанная, на ноги, белые вязаные носки и полусапожки, вполне мило и даже современно.
— У них здесь, почти вся одежда крючком вяжется, кроме мужских брюк, и нижних сорочек, как я понял. — Пояснил, Боря, одевая вязанную темно—синею рубаху. — Ты вязать умеешь?
— Умею и готова учиться.
Ну и умница!
Боря вынес лохань с водой, а вернувшись, сообщил, что хозяева приглашают отобедать за общим столом.
— Отлично! — Заодно и про разлом у них выясним! — Обрадовалась я.
Семья вожака сейчас была представлена им, женой двумя, младшими сыновьями. Уже знакомыми нам, Степкой и Федькой. Средней дочерью, Алеаной, ей на вид было лет четырнадцать, младшей Оленькой и Лидией, младшей сестрой Яромира.
Все разглядывали меня с особым интересом. Как на новообращенную, надо полагать. А мне же было не до разглядываний, я полностью сосредоточилась на еде. Подавали блюдо очень похожее на наш плов. Золотистый рис, обжаренный в ароматном сале, морковь, перченое, поджаренное мясо, щедрыми кусками. Да я ничего вкуснее в жизни не ела.
Тарелка, по нашим человеческим меркам, была просто огромным блюдом, но я, съела почти все. Борис с улыбкой наблюдал за мной.
Вот что значит волчий аппетит! — Подумала я и он кивнул.
Впрочем, он ничуть не уступал медвежьему. У Оли, самой младшей из нас, порция была, ничуть, ни меньше нашей, и она ее умяла. Всю до крошки. Впрочем, все объяснимо, она растет. Ей нужно много калорий для полноценного развития.
После плова были еще огромные куски пирога с какой—то кисло—сладкой ягодой. И напиток, напоминавшим медовый квас.
— Точно поблизости нет места, где бы люди пропадали? Или, может, это место священным у вас зовется, и никто туда не заходит? — завел важный разговор Борис.