Когда мы встретились
Шрифт:
Она мягкая по натуре, но не прощает ошибок, у нее такие же каштановые волосы, как у меня, и красивые темные загадочные глаза с длинными густыми ресницами, которые достают до бровей. Она никогда не хочет признавать свое поражение, будет спорить до тех пор, пока не сможет дышать, и вы также никогда не узнаете, что она задумала. Всегда придумывает что-то и ищет неприятности.
Забавно, что у них обеих есть идентичные черты от меня и Тары. В то время как я был диким хулиганом с юга, который всегда попадал в неприятности и не соблюдал правила, Тара всегда придерживалась правил, но все же выходила за рамки.
Посмотрите, как я говорю о ней в прошедшем времени,
Для меня так и может быть.
— Папочка?
Сев обращает мое внимание на себя.
— Да?
— А я тоже пойду в сад?
— Нет, сегодня ты будешь со мной.
Трудно поверить, что Кэмдин уже достаточно взрослая для сада, но этой осенью она пошла в детский сад, потому что была недостаточно взрослой, чтобы пойти в подготовительный класс начальной школы в этом году (Прим. пер. класс школы в США, в который идут дети по достижении 5 лет). Через три дня после начала учебного года ей исполнилось пять, и, поверьте мне, когда я говорю, что неделями слышал о том, насколько несправедливо это правило. Она ходит в сад только на полдня и остальное время проводит со мной в мастерской, это все-таки лучше, чем ничего. Им нужен кто-то в качестве образца для подражания, а не кучка грубых механиков и ковбоев. Все еще поедая вафли, Кэмдин качает головой, ее взгляд сосредоточен на мне.
— Вейдер снова залез на стол. — Я сердито смотрю на кота и держу в руке нож для масла.
— А-ну, слезай.
Он просто смотрит на меня, как бы говоря: «Только попробуй, говнюк. Я убью тебя во сне». Я бы не удивился, если бы этот мерзавец так и сделал. Ненавижу этого кота. Этот кот принадлежит Сев, и я хочу, чтобы когда-нибудь его девять жизней закончились.
Хотите услышать что-то действительно безумное?
В тот день, когда мы привезли Сев домой из роддома, появился Вейдер и больше никогда не уходил. Мы не знаем, откуда он взялся, но у нашего порога сидел этот маленький черный резвый котенок. Странно ли, что она так увлекается всякими жуткими вещами, а тут появляется этот чертов кот, не так ли?
Когда оборачиваюсь, чтобы взять тарелки со стола, я замечаю, что надето на Кэмдин. Короткий топ, который она явно сделала сама, отрезав нижнюю часть своей рубашки.
— Что ты надела?
— Кроп-топ, — говорит дочка мне, как будто я не знаю, и снова начинает нагружать свой рюкзак вещами, которые, как я думаю, не нужны ей в школе — например, десять резинок для волос и столько же шапок. Может, она будет менять их каждый час, но, зная Кэмдин, она еще тот Плюшкин. Я говорю это мило, но она не может ничего выбрасывать. У нее выпало четыре зуба, и она уговорила зубную фею вернуть их ей. Они в нашем ящике для мусора рядом с ее первой прядью волос. Дважды Сев пыталась украсть их, чтобы сделать еще одну, лучшую сестру, наложив заклинание.
Я знаю… мои дети странные. Поверь мне, я знаю это.
Сев смотрит на сестру, убирая кудри с лица руками, грязными от сиропа. Вздохнув, я тянусь к мокрой тряпке со стола, чтобы вытереть ей лицо.
— Я знаю, что это кроп-топ. Спрашиваю, почему моя пятилетняя дочь надела его.
Кэмдин смотрит на свою рубашку и большую часть выпирающего живота.
— Мне он нравится.
— Мне все равно, нравится ли он тебе. Маленькие девочки должны прикрывать свое тело.
Она хмурится еще больше.
— Почему?
— Потому что я так сказал, — рычу я, раздраженный тем, что она ставит под сомнение мои правила. — Когда тебе будет восемнадцать, ты сможешь носить все,
Ее лицо морщится от раздражения, когда она поворачивается и шагает тяжелой походкой в свою комнату.
— У тебя слишком много правил!
Я точно знаю, что мальчики думают о девушках, которые носят укороченные топы. И хотя она еще ребенок, я не допущу, чтобы какие-то неряшливые мальчишки дружили с моей дочерью из-за того, что она полуодета.
Если вы еще не поняли, то мне п*здец. У меня есть один ребенок, который увлекается ведьмами, а второй, похоже, вырастет шлюхой.
После завтрака я сажаю детей в свой грузовик. Слава богу, Кэмдин одета в обычную рубашку, а ее пупок прикрыт.
Я езжу на побитом Ford 350 конца девяностых, и если работает обогреватель, то забудьте про кондиционер. Даже в жару машина долго прогревается.
— Холодно, — комментирует Сев, дрожа в своем детском сиденье. Когда она натягивает перчатки, ее голос едва слышен из-за гула дизельного двигателя.
— Всегда холодно. — Я потираю руки, наблюдая, как она и Кэмдин пристегиваются, и кладу конверт с документами на сиденье рядом со мной. Улыбаюсь про себя, предвидя реакцию Тары. Я знаю, почему она продолжает присылать их обратно, надеясь, что я передумаю и подпишу их, но это не так. Она больше не будет говорить, что мне делать. После всего, через что она заставила меня пройти, Тара больше не командует. Я сам все решаю.
— Мой нос замерз. — Сев активно трет его.
Я поворачиваюсь к ней и хватаю одеяло, которое она пинает и постепенно скидывает на пол.
— Перестань так делать. Оно сейчас упадет.
В Амарилло (Прим. пер. Амарилло — город на юге США) в декабре… холодно. Летом жара и засуха, но эти зимы заставляют задуматься, почему ты здесь живешь. Температура меняется от 106 до -6 (Прим. пер. Шкала по Фаренгейту, 106°F = 41.11 °C, — 6 F= -21.111 °C) в мгновение ока. Ветер никогда не перестает нести ужасные запахи со скотных дворов, а где-то между сухой равниной и городом находится ранчо Грейди, где мы с семьей прожили всю свою жизнь. До этого там жили мои дедушки и прадедушки. Это ранчо принадлежит моей семье уже более ста лет, и поэтому я никогда не уеду отсюда.
Дорога до детского сада Кэмдин недолгая, но это дорога в другую сторону от мастерской, где я работаю, которая находится буквально в нескольких минутах ходьбы от моего дома на ранчо. Я унаследовал этот бизнес от моего отца, мы ремонтируем, в основном, тракторы и тяжелую технику, но иногда к нам попадают случайные автомобили и местные клиенты, которые не хотят вести свои машины для ремонта в город. Пока живем в Амарилло, мы находимся за городом, вдали от трассы 66 (Прим. пер. Route 66 — в разговорной речи также известно как «Главная улица Америки» или «Мать Дорог») — одно из первых шоссе в системе нумерованных автомагистралей США) и парков развлечений. От нас не видно Ранчо Кадиллаков (Ранчо Кадиллаков (англ. Cadillac Ranch) — художественная инсталляция, созданная в городе Амарилло, штат Техас, в 1974 году, состоит из десяти автомобилей Cadillac, выпущенных в период с 1949 по 1963 год, закопанных капотами в землю), и если мне не надо в город, то я туда и не еду. Ненавижу пробки, других водителей и предпочитаю ездить на квадроцикле больше, чем на лошади. Вот, вы уже знаете немного обо мне. Даже чуть больше, чем прошлой ночью.