Когда мы встретились
Шрифт:
— Иди уже.
Кэмдин поднимает мокрые руки, в кои-то веки послушала своего папу с первого раза.
— Я уже помыла.
Черт, Бэррон включил свой отцовский суровый тон, что даже я уже вымыла руки и теперь хочу сорвать с него одежду.
Лилиан, которая все это время пила вино с горла, поднимает бутылку.
— Тут уже пусто. В вашем подземном убежище есть еще?
Вы же знаете, мне нравится в Лилиан. Она обезбашенная и не скрывает этого. Это видно невооруженным глазом. И я хочу быть ее лучшей подругой. У меня никогда не было лучшей подруги, и мой
Бэррон кивает.
— Ага, сейчас принесу новую. — А затем берет меня за руку. — Морган, присмотри за девочками.
Не успела я понять, что происходит, как он уже тянет меня в подземное убежище, о существовании которого я даже не подозревала.
— Это что-то типа подвала?
— Да, вроде того, но есть выход наружу, и эта дверь изготовлена из стали. — Бэррон указывает рукой за свое плечо.
— Для чего он нужен? — Я оглядываюсь вокруг, когда мы спускаемся по металлической лестнице в темное помещение. Он собирается убить меня здесь?
— У нас бывают торнадо. Нужно где-то прятаться.
Тон его голоса, когда он говорит «нужно где-то прятаться» наводит меня на мысль, что он приходит сюда не только, чтобы спрятаться от ураганов.
Прежде чем я осознаю, Бэррон уже прижимает меня к стене и начинает расстёгивать свой ремень.
— Иногда они доводят меня до белого каления, — бормочет он со злостью в голосе.
Хорошо, я понимаю, что это значит. Бэррон может в любой момент сорваться на малышку, а секс со мной является отвлекающим фактором. К сожалению, я воспользуюсь случаем, потому что не могу насытиться им. Сегодня я только и думала о минете, который сделала ему в комнате для запчастей, и том, насколько желанной я себя чувствовала, когда он бережно держал мою голову в своих руках, кончая мне в рот. Кейси, ты облажалась.
Да, но этот парень хочет меня.
И поверьте мне, я полностью осознаю, что мне понадобится лечение, если я уеду отсюда.
Мы с Бэрроном трахаемся постоянно. Делам это повсюду. В туалете. В комнате для запчастей. На его кровати, в душевой. Каждый день, минимум два раза. Нет сомнений, что он провел годы без секса, потому что ведет себя как тот мальчик, с которым я потеряла девственность, и который относился ко мне, как к карманной вагине каждый раз, когда ему хотелось кончить. Нам было по шестнадцать, но серьёзно, четыре раза в день, каждый день… многовато, если вам интересно мое мнение. Я заработала тогда что-то типа инфекции мочевого пузыря.
Ладно, это к делу не относится. Возвращаемся к сексу с Бэрроном. Я тащусь от этого мужчины. Даже не могу спокойно смотреть на него, когда он в куртке Carhartt и в той сексуальной черной вязаной шапочке, благодаря которой его глаза выглядят экзотично, что мне так и хочется раздвинуть перед ним свои чертовы ноги.
Все это объясняет ситуацию, в которой я оказалась. Нахожусь в подземном убежище, напротив шкафа с консервированной стручковой фасолью, как сказал мне Бэррон, но она выглядит так, словно в тех банках пальцы инопланетян. Несмотря на всю эту ситуацию и убежище, я полностью в его власти.
— Мне холодно, — признаюсь я, дрожа. — И это не очень сексуально.
Он целует меня в шею, нетерпеливо стягивает с меня джинсы, а затем скользит руками под мой свитер.
— Зато тут дети не стучат в дверь, желая узнать, почему я так долго в душе.
Я смеюсь, и подвигаюсь к краю скамейки, выгибая спину.
— Такое часто бывает?
— Ты понятия не имеешь насколько. — Бэррон стонет, опуская джинсы ниже бедер, целует мою шею, и отстраняется только для того, чтобы спросить:
— Почему мы говорим сейчас об этом?
— Я не знаю. А ты уверен, что это стручковая фасоль?
Он запускает пальцы в мои волосы и, обхватив мой затылок, прижимает мои губы к своим. Прямо перед тем, как войти в меня, он самодовольно улыбается, нежно меня целуя.
— Перестань думать о стручковой фасоли.
Я слушаюсь, но в этом и заключается проблема. С тех пор, как я впервые его увидела, я не думала о ситуации, в которой мы оказались. Просто перед ним трудно устоять. Знаю, что играю с огнём и то, что это плохо кончится, но я слишком сильно его хочу.
Проблема в том, что эмоции легко спутать с реальностью. Особенно когда имеешь дело с таким парнем, как Бэррон Грейди.
***
— Где вино? — спрашивает Лилиан, как только мы возвращаемся.
— Вот. — Бэррон протягивает ей бутылку. — Чтобы не говорила, что я никогда ничего тебе не даю.
— Хочешь сказать, что в этом году премию на Рождество мне не ждать? — спрашивает она с широкой улыбкой на лице, усердно открывая штопором бутылку.
— Я еще не решил, — поддразнивает он, двигаясь по кухне в сторону плиты, где Морган готовит макароны.
Сажусь возле Лилиан.
— Хочешь немного? — предлагает она, протягивая мне бутылку.
— Нет. Я больше люблю алкоголь покрепче.
Сразу после моих слов, Бэррон протягивает мне стакан и бутылку виски, подмигивая.
— Ужин готов.
Лилиан наклоняется, потягивая вино.
— Ты трахнула его в убежище?
Ничего не отвечаю, но медленно встречаюсь с ней взглядом, подмигивая.
Мы чокаемся. Бэррон и Морган подают нам ужин, и трудно поверить, что эти парни росли без мамы, потому что они точно знают, как обращаться с дамами.
Я не могу сдержать улыбку, когда осматриваю дом Бэррона, наполненный смехом, светом от камина и людьми, которые по-настоящему заботятся друг о друге. У меня никогда не было всего этого в детстве. Я организовывала званые обеды и устраивала праздники с детьми, так называемых друзей моей мамы, которые в конечном итоге возненавидели странную маленькую девочку, которая писала в дневниках и не хотела с ними играть.
В разгар ужина Сев бросается на пол в гостиной перед камином, плачет и тянет свои уши.