Когда мы встретились
Шрифт:
— Ни за что.
Прижимаю их к себе, желая никогда не покидать эту комнату.
— Хорошо, давным-давно жила-была одна женщина со змеями в волосах.
Глаза Сева загораются.
— Мне нЛавится. Продолжай.
***
Меня бесит, что я так сильно хочу жить вместе с ними, даже забываю, что мое пребывание здесь ограничено, и все может скоро закончиться, ведь машина уже отремонтирована.
Бэррона сидит на кровати в своей комнате,
— Девочки уснули?
— Думаю, да, но ты их знаешь, — поддразниваю, закрывая дверь спальни.
Он ждет, пока я сяду на кровать возле него. Его глаза блуждают по моему лицу, он касается моей щеки, большим пальцем гладит кожу под моим глазом.
— Останься на Рождество.
— Что?
— Девочки любят тебя, — говорит он, ловя мой взгляд. — Останься на Рождество.
— Бэррон… Я не должна, — отвечаю. — Я имела в виду…
Он прижимает свой палец к моим губам.
— Я хочу, чтобы ты осталась.
Закрываю глаза и ощущаю невыносимое смущение. Качаю головой и понимаю, что если я не скажу ему правду в ближайшее время, то Бэррон точно меня не простит. Он целует мою шею, что очень усложняет признание.
Поворачиваюсь к нему лицом, в то время как он прокладывает дорожку поцелуев от моей шеи к губам.
— Ты веришь в судьбу?
Бэррон перестает целовать меня и смотрит мне в глаза.
— Возможно.
— Возможно? Что это за ответ?
— Такой ответ я даю, когда пытаюсь трахнуть тебя, — бормочет он, укладывая меня на матрас и накрывая своим телом.
Ладно, расскажу ему все после секса.
Знаю, я идиотка. Вам не нужно говорить мне об этом. По крайней мере, я знаю, кем являюсь и беру на себя ответственность. Сняв с меня рубашку, Бэррон расстегивает мои джинсы и стягивает их. Не успела я опомниться, а он уже внутри меня, и я забываю о том, что хотела сказать.
Обхватываю его руками, поддерживая заданный ритм.
— Не останавливайся.
Бэррон приподнимается, опираясь на руки, и входит в меня под правильным углом.
— И в мыслях не было.
Стону его имя, вспоминаю Бога и все остальное, что приходит в голову, когда он трахает меня. Дрожа под ним, не могу точно сказать, кто из нас дышит тяжелее. Он или я.
Бэррон снова толкается в меня, и целует, навалившись на меня всем своим весом.
— Кейси, — произносит он хриплым голосом мое имя, содрогаясь от оргазма.
— С тобой так чертовски хорошо.
— Я знаю. — Потому что так и есть. Именно по этой причине не могу рассказать ему правду. Мы чувствуем себя друг с другом так естественно, будто нам суждено быть вместе.
Перекатившись на бок, Бэррон прижимает меня к себе, но я отодвигаюсь. Он поднимает голову и смотрит на меня.
— Идешь в душ?
Я смеюсь.
— Намекаешь, что я воняю?
— Нет. Намекаю, что мне нужен душ, и я не хочу принимать
— Присоединишься ко мне?
Я собираюсь рассказать ему правду.
Утром. Но сначала душ.
ГЛАВА 28
Не ожидал, что так будет
Да ладно. Вы знали, что рано или поздно это случится
БЭРРОН
— А мы будем печь рождественское печенье? — спрашивает Кэмдин, переводя взгляд с меня на Кейси, которая пинает снег.
Комки снега летят на мои ботинки, когда я смотрю на дочку.
— Конечно.
— Кейси, — Кэмдин берет ее за руки и размахивает ими, — хочешь помочь нам?
— С удовольствием, — отвечает она, улыбаясь так, будто никогда ранее не проводила время с детьми. Что не является правдой. Вчера они с Сев смастерили из газеты шляпу ведьмы и покрасили ее в черный цвет. С тех пор Сев ее не снимает.
Касаюсь своим плечом плеча Кейси, когда мы идем по снегу, который хрустит под нашими ногами. Мое движение привлекает ее внимание, и она смотрит на меня с нежной улыбкой на губах.
— Девочки счастливы, что ты будешь праздновать с нами Рождество, — говорю я ей.
— Мне нравится здесь. У меня никогда не было настоящего семейного Рождества. Мне не терпится приступить к выпечке печенья, упаковке подарков, пению рождественских песен. Я в буквальном смысле в восторге.
— Ты никогда не праздновала Рождество со своей семьей? — спрашиваю я, мой выдох превращается в облачко на холодном воздухе.
Ветер развевает волосы Кейси, и она поворачивает голову так, чтобы они не лезли ей в лицо.
— Нет. Не совсем. Не так, как я себе это представляю. Снежное утро с горячим шоколадом, дети открывают подарки. Большой рождественский ужин, все смеются, пьют яичный ликер, родители не ссорятся. Папа не является в стельку пьяный с какой-то девулей, которую встретил накануне вечером и называет ее своей подругой, хотя все прекрасно понимают, что он с ней спал. Мама не дарит машину на Рождество и не говорит быть благодарной за такой дорогой подарок, когда ты мечтаешь лишь о том, чтобы тебя она любила. — Кейси моргает, на глазах выступают слезы. — Можно подумать, что с такими родителями, которые могли позволить все, что пожелаешь, у меня было идеальное детство, но я всегда испытывала разочарование, потому что они никогда не видели, чего я хотела на самом деле. Мне нужны были они. Их внимание.