Когда мы встретились

Шталь Шей

— На самом деле, немного. Он спросил, сказала ли Тара правду, а потом мы занимались сексом на кухонном столе.

Лилиан теряет дар речи, и ее взгляд падает на стол, за которым она сидит в данный момент.

— Ты его продезинфицировала?

— Да. А ты продезинфицировала джип Джейса?

Подруга широко улыбается и делает еще один глоток вина.

— Не-а. Значит, он не разозлился?

Я думаю о безумном сексе и его молчании той ночью.

— Конечно, Бэррон разозлился, но я не знаю. Это все неловко, и я

не знаю, что сказать. Кроме того, что мне жаль, что я не рассказала ему раньше. И теперь чувствую себя величайшей тупицей.

Лилиан допивает вино в бокале и наливает себе новую порцию. Я завидую ей, поэтому достаю виски, и, не успеваем мы и глазом моргнуть, как напиваемся. Двадцать минут спустя, когда я выбалтываю все свои самые сокровенные секреты Лилиан и Сев, которою совсем не интересует то, о чем мы говорим, до меня доходит, что вода в ванной комнате все еще течет. Я прислушиваюсь и слышу плеск воды и хихиканье.

Вскакиваю со стула, спотыкаюсь о кота и врезаюсь лицом в журнальный столик. Думала, потеряю сознание, но я прихожу в себя и ползу по коридору. Теперь я понимаю, почему Бэррон установил слив в их ванной.

В ванной комнате, среди всех — теперь мокрых — полотенец, которые у них есть, Кэмдин устроила вечеринку у бассейна со своими Барби. Неожиданно появляется Сев, в чем мать родила.

— Я хочу покупаться.

Прежде, чем я осознаю, они обе уже в ванной, и Сев окрасила воду в ярко-красный цвет, кинув туда пищевой краситель для печенья.

— Мы купаемся в кЛови (прим. пер.: в крови)! — заявляет она.

Кэмдин в ужасе. Должна признаться, я тоже немного ошарашена.

Смотрю на Лилиан.

— Думаешь, краситель запачкает их кожу?

Кэмдин поднимает свою розовую руку.

— Да.

— По крайней мере, красный цвет в стиле Рождества. — Мы стоим в дверном проеме, и Лилиан обхватывает рукой мое плечо.— Из нас получились отличные няни.

Я таращусь на мокрые полотенца на полу, моя щека дико пульсирует от удара.

— Бэррон убьёт меня.

— Ну, мне кажется, что он не может злиться на тебя. — Она притягивает меня ближе к себе и прижимается своей щекой к моей. — Бэррон просто выплескивает свой гнев.

Вздрагиваю от боли, когда наши щеки соприкасаются, и Лилиан отступает.

— Ай.

— Тебе нужно приложить немного льда.

Дерьмо.

***

Когда Бэррон и Морган возвращаются позже вечером, их встречают не только дети с розовой кожей, но и мы немного пьяные, а я еще в придачу с синяком под глазом.

Морган присвистывает, глядя на мое лицо.

— Чем вы тут занимались?

— Я споткнулась, — выдавливаю я, переводя взгляд на Бэррона, который внимательно наблюдает за мной.

— ПоЦему кот сует свою жопу в мое лицо? — спрашивает Сев, сидя на столе в рождественской пижаме.

Она наклоняет голову набок, поглаживая Вейдера по спине. — Я не хочу видеть твою жопу.

— Сев, — Бэррон стонет, ставя свой термос на стол, его глаза прикованы к моим. — Перестань говорить «жопа».

— Жопа, — шепчет малышка, сверля взглядом своего папу.

Он проходит мимо нее и останавливается передо мной.

— Что случилось?

— Кэмдин была сама в ванной и залила ее водой, а я испугалась и побежала. Бам. Синяк.

— Указываю на виски позади него, распахиваю глаза от нехватки кислорода в моему мозгу, меня тошнит. — Сейчас расскажу в подробностях. Я пила, присматривая за твоими детьми, а они принимали ванную с красным пищевым красителем. Вот почему они розовые. Еще я испекла слишком много печенья. У тебя закончились яйца. И… туалетная бумага. А с Сев произошел конфуз.

— Моя жопа чистая, — говорит Сев, снова находя способ использовать это слово.

Бэррон за секунду переваривает всю эту информацию. Он приподнимает брови, а затем издает легкий смешок.

— Тогда ладно.

Эй, по крайней мере, теперь мы честны друг с другом. А у меня первый синяк под глазом.

С Рождеством!

ГЛАВА 31

Что будет дальше

Хотел бы я знать ответ

БЭРРОН

Уложить детей спать в канун Рождества практически невозможно. Я подумываю накачать их наркотиками. Ненадолго. Мы с Морганом никогда особо не любили Рождество, но девочки, благодаря стараниям Кейси и моей тети Тилли, ждут Санту как никогда.

Сев прыгает, как ненормальная, используя мои колени в качестве опоры.

Молясь, чтобы дочка не поскользнулась и не заехала головой по моим яйцам, сердито смотрю на Кейси, которая сидит возле меня на диване с румянцем на щеках и нелепой улыбкой на лице.

— Сколько печенья они съели?

— Немного. — Она прикусывает нижнюю губу, стараясь не рассмеяться.

— Лгунья. — Смеюсь я, беря Сев на руки. Кэмдин сидит на коленях Кейси, ее волосы заплетены в косу. — Сколько ты съела?

Сев обхватывает мое лицо руками, сжимая щеки.

— Все! — отвечает она и безудержно смеется. Я уверен, что сахар — любимый наркотик детей.

Это продолжается около часа. Я неоднократно говорил девочкам, что пора спать, а они просто игнорируют меня. От Кейси никакой помощи.

— Эй! — кричит Сев, продолжая прыгать. — Я с тобой говоЛю.

Пододвигаюсь ближе к ней.

— Я слышу тебя, малышка.

— Тогда ответь мне.

— Что?

Она широко улыбается.

— Ты воняешь!