Когда охотник становится жертвой
Шрифт:
— И как ты без меня обходился всё время? — фыркает она в ответ, наставляя камеру на Лару Кинг.
— Да вот даже не знаю, — в тон ей отвечает Данэм, становясь у Кинг за спиной. — Звук отключён, в настройках не копайся, меня в кадр не бери.
Смотреть сквозь прицел видеокамеры отчего-то проще, чем прямым взглядом. Оптика словно фильтрует картинку — легко представить, что просто смотришь фильм. Лишь звук — от него, увы, никуда не деться. Тонкий вскрик сквозь вхлам посаженные голосовые связки, хруст гортанной трубки, бульканье крови в горле, щелчок разрыва сочленения шейных позвонков. Глухой стук черепа о пол. Легко, как куриную тушку разделать. Ни топора, ни ножовки. Интересно как это делается?
Взяв голову Кинг за волосы, Данэм вносит её в кадр. Мышцы лица трупа ещё конвульсивно дёргаются. Эйса отводит взгляд.
— Чего застыла? В обморок собралась?
— Не дождёшься, — выплевывает Ривера в ответ.
— Нормально сняла?
— Нормально, — Эйса нажимает кнопку остановки записи только сейчас. Данэм кладёт голову Кинг на её же колени. Мерзко и забавно одновременно, Эйсе хочется смеяться — наверное, адреналином в голову долбануло.
— Помнится, ты о полезности как-то заикалась…
— Не думала, что настолько любишь свою работу, — трахаться среди грязи и крови, рядом с остывающим трупом? Слишком даже для такого, как Оливер Данэм.
— Не думал, что ты настолько озабоченная, — он скалится, качая головой. Данэм, не снимая перчаток, достаёт два плотных чёрных пакета, щипцы, молоток. — Надо избавиться от трупа. Моя рожа по местному тв гуляет, тебя они не знают. Здесь канал недалеко, сбросишь в трёх разных местах.
— Но Беккет..
— Беккет врал. Он сдал бы тебя мексиканским коллегам без всяких поблажек за участие в операции. Ты в ней не участвовала — официально ты всё ещё мертва. Франко сюда не сунется, его людей двигают за железку.
— Ясно. Дальше что?
— Дальше займёшься МакКормиком. Точнее его дочерью. Я выяснил, что она работает в госпитале «Милосердие», сегодня она в ночь. Попади к ней. Нужно выяснить, чем живёт, чем дышит, куда ходит, во сколько заканчивает работу, с кем спит, сколько раз ходит отлить…
— Кроме меня некого больше отправить? — широко расставив ноги и сложив руки на груди, Ривера встаёт в защитную позу. Если Данэм хочет заставить её работать, пусть поднимает цену.
— Видишь ли, я сильно ограничен в перемещениях, а местные парни не так хороши, как ты, — Данэм терпеливо и доходчиво объясняет ей ситуацию, красноречиво положив ладонь на опавшее плечо трупа. Он спокоен, собран и абсолютно беспристрастен. Он улыбается, но в глазах его плещется ртуть. Он всё решил и он заставит своё решение выполнить, Эйса в этом не сомневается. — И про должок не забывай. Я ведь вытащил, — его улыбка становится шире, он щурит глаза, трогая языком выступившие под верхней губой клыки. Эйсу на мгновение бросает в жар. — Или ты сомневаешься в своём профессионализме?
— Сделаю! — удар приходится чётко по самолюбию, и Ривера сдаёт позиции. Ответа «нет» он в любом случае не примет, спорить с ним и ножом в его руке чревато, а кто, кому и сколько должен, она посчитает позже. В груди начинает гореть, как то всегда бывает перед выходом на дело. Надо срочно начинать мозговать план. Эйса выходит на воздух подумать, когда Оливер заносит над головой Кинг молоток, чтобы выбить челюсть.
Глава 4. Момент истины
Эйса подгоняет машину к пожарному выходу, открывает багажник и быстро раскидывает внутри кусок полиэтилена. Оливер, оглядевшись, сбегает по ступеням, грузит в багажник три объёмных, тяжёлых мешка с останками Лары Кинг, захлопывает крышку. Кинг весила килограммов восемьдесят, как бы не надорваться. Эйса вспоминает, что не так давно тащила подальше от дороги труп Джо на своём горбу. Тогда она даже не ощутила усталости, справится и здесь, даром, что эти восемьдесят кило разделены на три пакета.
— Тачку брось подальше. Лучше у нигерских кварталов, там её быстро оприходуют, — напутствует Данэм, вручая ей пистолет, две обоймы и два тугих свёртка наличности на непредвиденный случай.
Эйса молча кивает, рассовывает обоймы по карманам, пистолет — за пояс, пачку кидает в бардачок. Когда она отворачивается, чтобы открыть дверь и сесть за руль, Данэм удерживает её за руку.
— Будь максимально собрана и осторожна.
У мексов она сойдёт за свою, с копами легче лёгкого разобраться при помощи денег, как, в общем, и с нигерами, если уж совсем не повезёт. Переживать особо не о чем, но Эйса видит в его глазах беспокойство. Или это просто игра света.
— Не первый год в деле, — хмыкает она, мягко освобождая руку. Данэм отпускает её, хлопнув на прощание по багажнику тачки. Когда Эйса бросает взгляд в зеркало заднего вида, Данэма уже нет.
Чёрная гладь воды виднеется сквозь редкие, хилые деревца запущенного парка, отделяющего канал от жилого квартала с одноэтажными домами-коробками. С другой стороны канала торчит уродливый забор, за которым раньше был промышленный комплекс. Сейчас же за этим забором высятся безжизненные серые коробки строений, окутанные дымом из закопченных бочек — комплекс давно обжит бездомными. Заросли густы, близко к воде не проехать, Эйса минут пятнадцать катается вдоль берега, выискивая место потише и посвободнее. Она ведёт машину задом до тех пор, пока колесо не упирается в бордюр — дальше уже бетонный, покрытый трещинами скат и вода.
Пакет с конечностями завёрнут неплотно — Эйса бросает в него пару камней для верности. Оттуда безбожно несёт кровью и сладковатой примесью свежего мяса, скрюченная кисть торчит, словно лапа индюшки, купленной по случаю Дня благодарения. Дыша в сторону, Ривера наскоро завязывает пакет и аккуратно, стараясь не порвать его о мелкий гравий и стекло, волочит к реке. Тихо, чтобы не нарушить тишину всплеском, она опускает пакет в воду. Поднимаясь по склону наверх, она поскальзывается, едва не потеряв равновесие — каблуки для таких вылазок не подходят совсем. Блядское отсутствие шмоток, Эйсе хочется выругаться вслух. Стоит разорить кредитку Данэма на пару десятков тысяч как минимум — это будет первым, что она сделает, когда вернётся. Есть один неплохой интернет-магазин, где вещи ей подходят идеально без примерки.
Эйса отгоняет машину вниз по течению и скидывает туда самый тяжёлый пакет. Торс. Ривера пачкает ладонь сгустком чёрной крови и отмывает руки там же, в воде канала. Последний, плотно обмотанный скотчем пакет с осколками черепа она бросает, словно мяч для регби, прямо на середину канала. Внутри остаётся воздушный пузырь, пакет лёгкий, зараза, долго не тонет. Эйса присаживается на корточки, провожая взглядом полиэтиленовый ком, дрейфующий по медленно и печально текущей реке, словно корабль без парусов, и следя, чтобы он не зацепился за корни и арматуру. Самое время подумать.