Когда он получает
Шрифт:
Так много изменилось.
Но только не это. Не наша связь. Это то, что не поддается логике и здравому смыслу и просто есть.
Я запускаю пальцы в ее волосы и со стоном углубляю поцелуй. Она придвигается ближе, впиваясь ногтями в мои плечи.
Я мгновенно становлюсь твердым. Моя жена снова в моих объятиях — это все, что нужно, черт возьми.
Она разрывает поцелуй и прижимается лбом к моему, задыхаясь от прикосновения к моим губам. — Боже, как я по тебе скучала. Всего несколько часов, а я уже безумно
— Когда ты ушла, ты забрала с собой частичку меня, — шепчу я. — Самую важную.
— Я знаю. И теперь я здесь, чтобы вернуть ее.
Она складывает руки над моим сердцем.
По моим венам прокатывается коктейль эмоций.
Ликование. Желание. Любовь.
Она отстраняется, встречает мой взгляд и улыбается, затаив дыхание. — Я люблю тебя, Неро.
Черт.
Я больше не могу. Мне нужно почувствовать ее всю, чтобы она была рядом, ближе, чем сейчас, ближе, чем могут дать нам слова.
Одним быстрым движением я встаю, обхватывая ее за бедра. Она удивленно вздыхает, ее руки цепляются за мои плечи, а глаза смотрят на меня.
— Мне нужно быть внутри тебя, — шепчу я ей в губы, неся ее через пентхаус в свою спальню.
В спальню, где живет моя жена.
Мы падаем на кровать.
Мой рот прижимается к ее рту, поцелуй подпитывается потребностью заставить ее почувствовать каждую частичку желания, бушующего во мне.
Ее руки блуждают по моей спине и волосам, притягивая меня ближе, побуждая к действию. Я прижимаюсь к ее телу, смакуя каждый изгиб, каждый дюйм женщины, которая снова сделала меня целым.
Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы снять с нее одежду, обнажая дюйм за дюймом безупречной бледной кожи.
Когда она полностью обнажена на кровати, а ее волосы разметались по простыням, я поднимаю ее ногу и прижимаю поцелуй к внутренней стороне лодыжки.
По ее щекам разливается румянец. — Что случилось с потребностью быть во мне?
— Я отвлекся на вид, — пробормотал я, проводя губами по ее икрам. — Я никогда не видел ничего более прекрасного, чем моя жена, разложенная обнаженной на моей кровати.
Она усмехается. — Ты имеешь в виду нашу кровать, да?
— Нет, пока мы ее не окрестим. — Я опускаю ее ногу на матрас и следующим поцелуем касаюсь внутренней стороны ее бедра. По ее коже пробегают мурашки. — Так что пока ты на моей территории, и я могу делать с тобой все, что захочу.
Я прижимаюсь поцелуем к ее щели и провожу языком по ее складочкам.
Ее вкус — изысканный. Ее стоны — чистое блаженство. Но, черт возьми, то, как она вцепляется мне в волосы, когда ее настигает оргазм, как она трется своей киской о мое лицо, заставляет меня почти терять сознание.
Я стягиваю с себя джинсы и двигаюсь вверх по ее телу, нависая над ней, пока она переводит дыхание. Выражение
От ее вида я застонал.
— Внутрь, сейчас же, — требует она, но я уже стою на коленях позади нее, раздвигая ее бедра и проводя пальцами по ее скользкому основанию.
В тот момент, когда я погружаюсь в нее, мой разум становится пустым. Нет ничего, кроме нас — только я, она и этот идеальный момент. Я медленно выхожу из нее, наслаждаясь тем, как она выгибает спину и еще больше приподнимает попку, словно приглашая меня вернуться.
— Не могу поверить, что смогу заниматься этим всю оставшуюся жизнь, — бормочу я, завороженный тем, как снова вхожу в нее.
Она отбрасывает волосы на плечо, оглядываясь на меня с закрытыми глазами. — То же самое.
На моих губах появляется ухмылка. Моя. Она вся моя.
Я тянусь к этим волосам — моя одержимость — и наматываю их на кулак, заставляя ее выгнуться еще чуть-чуть. — Держись, детка.
Как только ее руки обхватывают верхний край матраса, я отдаю ей все свои силы.
Я вбиваюсь в нее, сильно и быстро, мои яйца шлепаются о ее клитор, а ее стоны становятся все громче и громче. Каркас кровати за десять тысяч долларов, якобы несокрушимый, издает тревожный скрип.
К черту. Если она сломается, мы продолжим.
Я чувствую, как ее киска начинает сжиматься вокруг меня. — О Боже, Неро. Так. Хорошо.
Я отпускаю ее волосы и хватаю ее за бедра, когда мой собственный оргазм прорывается через меня — дикая, всепоглощающая сила. Мои глаза зажмуриваются, и я издаю низкий стон, когда сперма выплескивается из моего члена резкими толчками.
Я едва не рухнул на нее сверху, но успел поймать себя за руку, прежде чем вдавил ее маленькую фигурку в матрас и перевернул нас. Мы лежим, задыхаясь и дрожа. Это прекрасно.
Спустя долгое время она перебирается под мою руку, идеально прижимаясь к моему боку.
Она прижимает руку к моей груди. — Я должна тебе кое-что сказать.
Я провожу костяшкой пальца по ее позвоночнику. — Да?
— Я скрывала от тебя кое-что некоторое время.
Напряженная нотка в ее голосе пробивается сквозь мою блаженную дымку. — Хорошо. Что именно?
Она тяжело выдыхает.
— Когда я встретилась с Витой за обедом в тот раз, прежде чем мы согласились на план Джино, я попросила кое-что в обмен на то, чтобы убедить тебя сделать это. Об одолжении. Она сказала, что я могу просить о чем угодно. Изначально я собиралась попросить ее помочь мне бросить тебя.
Мои легкие опустели.
— Мне было больно лгать тебе, — тихо говорит она. — Я создавала впечатление, что единственная причина, по которой я хочу пройти через эту миссию, — помочь тебе, но на самом деле у меня были свои эгоистичные мотивы.