Когда он проснется
Шрифт:
Трамплином для начала ее крупной политической карьеры послужили выборы в Верховный Совет СССР – первые по-настоящему свободные демократические выборы восемьдесят девятого года.
То был удивительный год – эпоха политической романтики. Все жили предчувствием великих грядущих перемен, все верили, что впереди их ждет некое справедливое реформированное социальное общество. Впервые граждане страны, провозгласившей лозунг «Каждая кухарка должна управлять государством», захотели выдвинуть во власть людей интеллектуальных, образованных, известных и потому, можно сказать, случайных.
Случайных в том смысле, насколько
Елена Александровна оказалась выдвинутой от своего избирательного округа на безальтернативной основе, но в те времена это казалось обычным делом. До нее депутатом Верховного Совета от этого округа в течение лет пятнадцати бессменно избиралась доярка из соседнего хозяйства, как-то раз, давным-давно, надоившая от коровы-рекордсменки фантастическое количество литров молока, в котором могли бы утонуть Голландия и Австрия, вместе взятые. Еще в бытность свою секретарем райкома комсомола Елена Александровна познакомилась с этой дояркой, которую звали Олимпиада Григорьевна Пономарева.
Во время сессии Верховного Совета доярка с красивым русским именем Олимпиада Григорьевна жила в Москве, в гостинице «Россия», откуда ее возили на экскурсии в Кремль, Третьяковку и Большой театр. В последние годы Пономарева была избрана еще и секретарем Верховного Совета, сидела прямо за Брежневым в президиуме, а по окончании сессии возвращалась в родной колхоз и продолжала работать дояркой. О своих депутатских обязанностях Пономарева рассказывала односельчанам по-простому: «Поднимаю руку, когда все поднимают».
Поскольку в Верховном Совете она должна была олицетворять образ русской крестьянки, партийные стилисты придумали ей накладную русую косу в руку толщиной, которую Олимпиада Григорьевна должна была укладывать венцом и закалывать шпильками. Так что по возвращении на родину Олимпиада Григорьевна простоволосой разгуливала лишь по дому да по подворью, а когда выходила за ворота, например в сельский магазин за хлебом, то накручивала фальшивую косу.
В восемьдесят девятом году на место передовой доярки в Верховный Совет пришла Елена Александровна Мартемьянова. И вот уже исполнилось без малого десять лет, как она шаг за шагом подымалась по ступенькам политического олимпа.
Выборы в Госдуму девяносто шестого года возглавляемое Еленой Александровной немногочисленное движение «Женщины во власть» с треском провалило, не набрав не только необходимые пять процентов голосов, а едва-едва дотянув до одного процента.
В принципе Мартемьянова предполагала, что в России исключительно женскую, феминистическую организацию ожидает фиаско, – это вам не Швеция – но ее смогли подбить на эту авантюру активистки движения.
У самой Елены Александровны оставался шанс побороться за депутатское кресло самостоятельно, как независимому кандидату от одномандатного избирательного округа. Времена изменились, и пройти в Госдуму на волне гражданского «энтузизизма» масс стало невозможно. Драть горло на митингах, агитируя за каждый голос, когда против тебя работают целые типографии, а почтовые ящики потенциальных избирателей засоряются пачками цветных глянцевых буклетов и листовок, – это похоже на гонки черепахи и паровоза.
Теперь
Восторженные помощницы приволокли в кабинет Елены Александровны молодого человека, который, развалясь в кресле и закинув на колено ногу, обутую в модный тупоносый ботинок, снисходительным тоном пояснил, пощелкивая огромной блестящей зажигалкой, что может «слепить им крутой навороченный ролик со всеми примочками», и всего-то за смешные деньги: триста баксов за десять секунд готовой продукции. Готовую работу он предоставит через неделю.
Нагруженный папками с программными материалами движения «Женщины во власть», молодой человек ушел и исчез на два месяца. Когда до выборов в Думу оставалось дней десять, а всякая агитация была почти бесполезной, он возник вновь, и на стол Елены Александровны легла заветная видеокассета.
Восторженные помощницы шушукались и перемигивались с клипмейкером.
Когда кассету вставили в видеомагнитофон и просмотрели, в кабинете повисла тяжелая пауза. Даже помощницы Елены Александровны приуныли.
Плодом двухмесячной работы оказался пятиминутный фильм, в котором не было ни смысла, ни содержания и который больше напоминал «Плейбой», из которого ножницы цензора вырезали все неприличные эпизоды.
На экране какие-то дамы в пудреных париках и немыслимых декольте с мушками на белых бюстах пили вино из хрустальных фужеров размером с Уимблдонский кубок, объедались роскошными деликатесами и пересмеивались с галантными кавалерами. Менялись только исторические костюмы и позы. Последней мелькнула дама в блузе, с высокой прической под Инессу Арманд, и рядом с ней бородатый мужик в косоворотке, с блуждающим взглядом. Мужик пил водку, но при этом он еще благословлял всех крестом.
Поверху этой богохульной картинки проплыла надпись: «При солнышке тепло, при матушке добро. Женщины во власть! Голосуем за женщин».
– Что это? – произнесла Елена Александровна, сначала мысленно сосчитав до десяти.
– Распутин и императрица Александра Федоровна, – охотно пояснил клипмейкер.
– Нет, это я как раз поняла, а вот раньше что было?
– Екатерина Первая с Петром, Елизавета Петровна с Ломоносовым, Анна Иоанновна на фоне Ледяного дворца, Екатерина Вторая и Потемкин, – бойко перечислил клипмейкер. – Все великие русские женщины, при которых Россия процветала. Смысл ролика заключается в том, что женщина олицетворяет собой благоденствие и порядок, придя к власти, она становится матерью своему народу и, как солнце, дарит всем щедрые лучи своей ласки.
Елена Александровна молча полезла в сейф, отсчитала целиком всю сумму и передала молодому человеку.
– Приятно иметь с вами дело! – по-американски поблагодарил клипмейкер, засовывая в портмоне пачку баксов. – Если вам еще когда-нибудь понадобятся…
– Не понадобятся, – любезно заверила его Мартемьянова.
Затем взяла кассету, созвонилась со знакомыми, съездила в региональный телецентр, где под ее руководством оператор обкорнал похабную компанию пьющих и объедающихся баб так, что от пятиминутного ролика осталось секунд тридцать.