Когда осенние печали. Часть 3
Шрифт:
– Что я должен представить?.. – он уже в который раз за ночь устало потёр глаза. – Мама, ложись спать…
– Я лягу… - Александра на том конце довольно охотно согласилась. – Я лягу, сынок… сейчас мы с Вадиком кофе… выпьем… и ляжем…
– Зачем ты пила? Что опять случилось?..
– Миша, мы совсем чуть-чуть… Мне необходимо было выпить… А Вадик меня поддерживает… Мне сейчас очень трудно, Миша…
– Что случилось?
– Эту гадину… эту гадину!.. – мать неожиданно всхлипнула на том конце, - Показывали по телевизору!.. Миша!.. Эта гадина –
– Какая гадина, мама?.. Какой директор?..
– Гадина!.. Которая разбила мою жизнь… твою жизнь… дедушкину… Ну, Господи!.. – Александра нетерпеливо прицокнула языком. – Анька!.. Анька Свиридова… Ну, Морозова!.. Я включила у тебя телевизор, а там – она!.. Представляешь?! Она – директор лицея!..
– Ну, и что…
– Как это – ну и что?.. Она разбила нашу жизнь!.. Она даже твоему родному отцу разбила жизнь!.. Да-да, Миша… у тебя есть родной отец!..
– Я знаю, мама. В общем, так…
– Ты не знаешь!.. Ты ничего не знаешь!.. Вы все ничего не знаете!.. Вы все меня предали… Все!.. – видимо, во время разговора Александра ещё выпила, и теперь еле шевелила языком. – Меня все предали, Миша!.. И муж… и брат… и мать…
– Бабушку не трогай.
– А зачем они Таньку пр-стили?! Эту гадину-у-у-у… Все они – гадины… Один Вадик меня понимает… - судя по тому, что мать убавила тон, в это время она обращалась к своему сожителю. – Да, Вадик?.. Я ему п-звонила, он ск-зал – Аля, в-звр-щайся… я тебя всегда п-йму…
– Мама, ложись, пожалуйста, спать. Завтра я к тебе заеду.
– Ты её посадишь?.. Мишка… по-сади её… по-са-ди…
…Он так и не понял, о какой передаче говорила мать, но это сейчас было неважно. Удивительным образом, сама того не ведая, Александра попала «в яблочко». Только сегодня он вспоминал о своём родном отце, и воспоминаниям этим была причина.
О том, что на самом деле произошло между его матерью и неким Александром Морозовым, курсантом военного училища, тридцать два года назад, Михаил узнал от своей бабушки. Та долго скрывала подробности этой мимолётной связи, и все эти годы Мишка искренне считал, что Морозов просто бросил его мать. Но несколько лет назад, после того, как от него самого сбежала Даша, Вероника Григорьевна не выдержала…
«Господи… - пожилая женщина уже в который разскорбно прикрыла глаза. – Неужели и это – расплата… Тебе-то за что?!»
«Может, за отца?» - Миша сказал это, лишь бы что-то ответить, он совершенно не ожидал, что при этих словах бабушка отчаянно встрепенётся.
«Да отец-то твой вообще ни в чём не виноват!»
«Как это? Он же маму бросил…»
«Не бросал он, Мишенька… - Вероника Григорьевна медленно покачала головой. – Он и знать о тебе не мог…»
В тот раз бабушка рассказала ему абсолютно всё – и о той роковой встрече его родителей, и о том, как Виталий Мясников устроил дебош в ресторане, и как его «спасла» Александра – ценой обмана, женитьбы и признания его, Миши, своим сыном.
«Почему ты мне раньше этого не рассказывала?» -
«Как такое расскажешь, Мишенька?.. Натворили мы с твоей мамой дел… а теперь расхлёбываем… И тебя судьба не пощадила. Прости нас, Миша… Прости, если сможешь…»
…С тех пор Михаил время от времени вспоминал и думал о своём отце. Теперь он знал и его имя, и адрес, и даже номер домашнего телефона, но за все эти годы не сделал ни одной попытки познакомиться и рассказать, что он – его сын…
Зачем? У этого человека своя жизнь, он даже не подозревает о его, Мишкином, существовании. Они, по сути, чужие люди. У Александра своя семья… жена, сын… Уже работая в следственном отделе, Михаил навёл справки обо всех Морозовых – просто так, из интереса. Оказалось, что Дмитрий – его родной брат по отцу – довольно известный музыкант, лидер популярной рок-группы… Эта новость удивила и… ещё больше отдалила его от этой семьи. Они – совершенно разные люди, без очевидных точек соприкосновения.
Он ничего не стал говорить ни бабушке, ни матери – одна бы лишний раз расплакалась, а у другой появилась бы новая – «пьяная» тема о том, какая она несчастная, и что нужно бы всё же отомстить этой «Аньке Свиридовой», которая отняла родного отца у него, Миши.
Единственным человеком, с кем он мог поговорить об этом, была Злата.
«Хм… - разглядывая на мониторе компьютера фото высокого парня с длинными, до плеч, тёмно-русыми волосами, в чёрном кожаном костюме и с микрофонной стойкой в руках, девушка многозначительно усмехнулась уголком губ. – Какой мальчик… А я никогда не была на их концертах. Жа-а-аль… много упустила…»
«Этот мальчик младше меня всего на два года, - Михаил усмехнулся в ответ. – А концерт… Можно и сходить, почему – нет?»
«А он точно – твой брат? – явно решив поддразнить, Злата слишком усердно листала размещённый в интернете фотоальбом группы Дмитрия Морозова. – Ты не ошибся? Он – такой красавчик, вы совсем не похожи…»
Они часто таким образом подтрунивали друг над другом, поэтому Миша вовсе не обиделся, а, в свою очередь, решил подыграть.
«Точно… - усердно кивнув, он, в свою очередь, увеличил изображение молодой женщины с распущенными белокурыми волосами. – А вот, смотри, какая девушка… Натуральная блондинка, а глаза – карие. И фигурка… И голос… просто обалденно поёт. Хочешь послушать?»
«А ты уже слушал?» - несмотря на его шутливый тон, Злата вдруг погрустнела.
«Я – да».
«Не хочу… - в голосе послышались непривычные нотки ревности. – Я тебе верю».
«Да ладно тебе… - ласково улыбнувшись, он обнял её за плечи, чуть прижал. – Это – его жена, Наталья. Они вместе работают».
«Миш… - Злата заговорила вдруг очень серьёзно. – Ты же понимаешь, что тебе пока нельзя открывать это родство. Ты не знаешь, кто их родственники, друзья… Может, у них половина родни судимых? Навредишь своей карьере…»