Когда падают листья...
Шрифт:
Сон этот совсем не был похож на безумные сны после попойки, не был он похож и на обычные сны, не был похож на бред…
Видел он следы на песке — темно-коричневые, будто бы оставленные маленькой женской стопой. И почему-то ему вспомнилась странная весницкая девочка с таким говорящим именем — Велимира. Солнце наполовину закатилось за горизонт, будто дразнясь. А по теплому-теплому морю плавали красные, красные, как кровь, листья.
Нет ничего страшнее и горше, чем опавшие листья!
Чем может
ГЛАВА 3
СТАРЫЕ ЗНАКОМСТВА
Это недолго куплено, то,
К чему руки тянутся.
Продана — не загублена,
Крадена — да останется!
Только уже не хочется
Бить копытами у порога,
Ржавчиной позолоченного…
Безнадега ты, безнадега.
Веня Д" ркин
Всю ночь шел неприятный дождь, под который и сон не идет, и не проснуться до конца — лежишь, будто в бреду, смотришь очередную картинку, показываемую неуемным сознанием, а тревожные мысли так и не думают покидать голову: лезут, лезут проклятые, заставляют вертеться с боку на бок, и без конца думать о том, чего еще не случилось, что — будет…
Пробуждение выдалось не из приятных: за ночь в комнату надуло, камин погас, а единственной теплой вещью, которая находилась в комнате, было наскоро штопанное кем-то из служанок шерстяное одеяло. Холодно было до зубного стука. Что-то странное погода учудила в этом году… И опять что-то плохое мерещится во всем: будто предчувствие витает в воздухе — протяни руку и поймаешь. Но нет, оно в последний миг улизнет, а тебе останется лишь мучаться, пытаясь вспомнить то, о чем еще не знаешь.
Дарен потер ладонью замерзший нос, резко встал, подошел к окну, продолжая кутаться в одеяло… и застыл.
За деревянными ставнями висел, покачиваясь, труп.
"Наверное, на крюк повесили" — отрешенно подумал мерцернарий и мгновением позже ударил по железным прутьям окна кулаком, рассаднив костяшки пальцев.
Это было уже слишком.
Потом, не говоря ни слова, он небрежно завязал волосы узлом и выбежал в коридор, перепугав старенькую бабушку-служанку.
"Если это она так заштопала одеяло, заставлю переделывать" — мрачно пообещал он и ругнулся сам на себя: о какой ерунде думает?
Одеяло, штопка… Труп за окном висит. Свежий. Нет, нельзя сказать, что Дара потрясали подобные вещи: из того, что он успел повидать за последние несколько лет, случались вещи и похуже, и такие мирные трупы были чуть ли не самым спокойным из увиденного. Бесило другое: с ним играли. Это была банальная издевка-вызов — такая низкая и подлая, что хотелось выть с досады.
И какой сволочи…
— Богдан! — увидев спину бывшего наставника, Дарен замедлил шаг.
Квинт-велитель остановился, повернулся через плечо.
— Доброе
— Для кого доброе, а для кого последнее, — скривился Дарен и добавил тише: — у меня парня под окном повесили.
Воин долю мгновения смотрел на бывшего ученика, потом быстро зашагал в его сторону. Казалось, Богдана произошедшее вообще не удивило.
— Идем. Когда это случилось?
— Без понятия, — Дарен остервенело потер вдруг зачесавшийся шрам на шее, — только заметил.
До комнаты они добрались в считанные волны, по дороге встретив ту же старушонку, плохо штопающую одеяла.
"Тьфу! Опять одеяло!" — Дарен мысленно выругался и снова почесал шрам.
Богдан резким движением распахнул ставни, некоторое время бездумно смотрел на несчастного, а потом сквозь зубы процедил:
— Ублюдки.
Под окном уже столпилась толпа зевак, состоявшая в основном из самого молодняка. Мальчишки толкались, что-то выкрикивали и показывали пальцами на окно комнаты, около который висел их старший товарищ.
— Кто это? — Дарен отвернулся от окна.
— Один из моего десятка, — стальные глаза блеснули, — надо снять его.
— Сейчас.
Они сделали все молча: сломали замок на решетке и сняли юношу. Говорить что-либо, упрекать себя, оправдываться — все это было делать поздно. А потому ни один из войников не видел смысла ронять лишние слова и сотрясать пустыми речами воздух.
— Ты иди.
— Куда? — войник удивился.
— Подальше от границы, — Богдан полуобернулся, — если не забыл дорогу в Здронн.
Дарен лишь криво усмехнулся: в Здронн ему не хотелось. Но бегать от проблем он не привык. Даже если это были не его проблемы.
— Не ты ли меня учил бороться с препятствиями, а, наставник?
— Ты бы поменьше трепался и послушал совета.
Дарен чуть склонил голову в знак внимания.
— У тебя еще впереди целая жизнь, и оставлять ее раньше времени на острие меча — оскорбительный плевок в лицо Сонне.
— Я не верю в твоих богов, Богдан.
— Во что же ты веришь? — мужчина буквально пригвоздил Дара взглядом серых глаз: казалось, еще чуть-чуть — и от Дарена останутся лишь осколки льда.
— В смерть верю.
— Дурак будешь, — проворчал Богдан и внезапно махнул рукой: — и что я тебя учу? Сам все поймешь. Каждый должен наступить на свои грабли сам.
— Я на свои уже наступил.
— Это тебе только так кажется.
Кажется? Нет, не кажется.
Дарен еще раз бросил взгляд на несчастного.
Но лучше бы он этого не делал.
Веревка…
Сознание неприятно кольнуло иголочкой прошлого — будто тонкая ледяная сосулька прошила тело, поработив разум и остановив сердце.
Иногда действительно лучше не вспоминать.