Когда падают звезды 2
Шрифт:
Майя зашла в конюшню, улыбнулась обычно приветливому конюху. Не желая отвлекать его от работы, сама зашла в один из загонов, вывела фыркающего Тень в проход.
– Леди Майя...
– на смену приветливости, пришла какая-то странная неуверенность. Мужчина мял в руках шляпу, переминался с ноги на ногу, избегая смотреть ей в глаза.
– Да?
– она погладила по морде нетерпеливого коня. Конюх преграждал им дорогу.
– Вам велено коня не запрягать, - от удивления, Майя открыла рот.
– Что значит, коня не запрягать, кем велено?
– Его светлость велели, что если герцогиня в конюшне появится, коня не запрягать, и самой не давать,
Удивление сменилось сначала шоком, а потом негодованием. Вручив ни в чем неповинному конюху вожжи, Майя помчала обратно к дому. Чтобы выместить весь гнев на том, кто этого заслужил.
Опять без стука, она ворвалась в кабинет. Герцог стоял у стеллажа, держа в руках раскрытую книгу.
– Почему мне запрещено брать коня?
– она не собиралась ходить вокруг да около, слишком была раздражена.
Дэррек закрыл книгу, не спеша поставил ее на место, заставляя Майю нервничать еще больше, и только потом ответил.
– Я так решил, - его спокойствие - вот что в последнее время нервировало ее больше всего. В то время, как в ее мыслях и чувствах бушевал ураган, он умудрялся оставаться спокойным.
– Прекрасно. Но хочу вам напомнить, ваша светлость, Тень принадлежит мне, и вы не вправе запрещать мне пользоваться моим имуществом!
– Я запрещаю не пользоваться имуществом, я запрещаю жене ездить верхом, на это я имею право?
– когда она обращалась к нему "ваша светлость", это был верный признак грядущей бури.
– Это легко исправить, - все чаще в ее голове появлялись мысли о том, что им обоим лучше было бы развестись. Она его любила, но в то же время, наступали моменты, когда не могла даже смотреть в его сторону, боясь, что нагрубит. А зачем это нужно ему, да и ей?
Не обращая внимания на ее ответ, Дэррек подошел, стряхнул с меха все еще оставшиеся там снежинки, как и на непокрытой голове.
– Скажи мне, голубка, как ты относишься к детям?
– он чуть склонил голову, ожидая ответа.
Майя посмотрела на него, как на сумасшедшего, но все же ответила.
– Я отношусь к детям спокойно. А как еще? Скоро мама родит, и я проведу с ней и братом или сестрой достаточно времени, - про себя она добавила, что заодно отдохнет от него.
– А как ты относишься к своим детям?
– в уголках губ заиграла улыбка.
– У меня нет детей, если вы конечно, не в курсе, - неужели ему нравится смотреть на то, как она выходит из себя, и именно поэтому, он задает такие глупые вопросы?
– А к будущим?
– он скользнул рукой под меховой жилет, накрывая теплой ладонью незаметный еще живот.
Несколько секунд Майя непонимающе и все так же раздраженно смотрела на мужа, но потом, перевела расширенные глаза на его руку.
Ях, а ведь она полнейшая дура. Не может быть. Она даже подумать не могла, но откуда тогда знает он?
Дэрреку сказала о том, что он скоро станет отцом еще мама, тогда, прощаясь перед отъездом. Откуда она узнала, он не имел ни малейшего понятия, но после ее слов, стал присматриваться к жене внимательней. Сначала, ему даже показалось, что мама ошиблась, хоть он и понимал, что увериться в этом не получится так скоро. Но вот уже несколько недель, сомнений в ее правоте не осталось. Майя изменилась, часто раздражалась, иногда плакала без причины, а когда он заставал ее за этим занятием, просто сбегала. Уже трижды намекала, что не прочь была бы развестись. Перестала заказывать на ужин свой любимый сыр, который, по ее словам, в последнее время совсем испортился, хотя этих изменений Дэррек
– Как?
– поверх его руки легка ее маленькая ладошка. Раздражение куда-то делось.
– Я могу показать, но мне кажется, ты будешь против того, чтобы делать это в кабинете, - Майя была так ошарашена, что даже не отреагировала на ответ мужа.
А ведь и правда, все признаки были, но она почему-то и предположить не могла. Думала о чем угодно, но только не о такой возможности. Уму непостижимо, она беременна. Она станет мамой. А он - папой.
– Ты ведь помнишь, что я заказывал девочку? Синеглазую?
– он воспользовался ее растерянностью в своих целях, пытаясь впервые за последние несколько дней поцеловать не колючего ежа, в которого она превратилась, а собственную жену.
*****
О конных прогулках она больше не думала. Выезжая только с мужем, и даже от этих вояжей скоро пришлось отказаться. Слишком она волновалась, получалось сомнительное удовольствие. А узнав причину своего странного поведения, ей стало даже стыдно за него. Странно, когда раздражение было беспричинным, она спокойно отыгрывалась на спокойном как удав муже, а как только оказалось, что причина все-таки есть, спускать пар на нем она больше не могла.
Мучительно было все. Иногда, ей становилось плохо от обнимающих ее ночью горячих рук, иногда, от его запаха, а бывало и такое, что от собственного. Еще дважды Дэрреку приходилось ловить теряющую сознание Майю. Однажды, он проснулся от того, что она плакала, свернувшись клубком на противоположной стороне их общей огромной кровати.
– Что случилось?
– он утер слезы с лица.
– Я не могу спать, - и снова всхлипнула.
Оказалось, врач запретил спать на животе, чтобы не навредить ребенку, а именно так она привыкла засыпать. Полночи они провели, выбирая удобное положение. Именно тогда и обнаружилась чудодейственная сила его рук, снимающих боль в пояснице.
По мере того, как их ребенок рос, одни проблемы пропадали, зато появлялись другие. Часто, страдать приходилось ни в чем не повинному Дэну, который разыскивал клубнику посреди декабря.
Дэррек вспомнил о приглашении сестры, в сущности, только потому, что всерьез начал волноваться за то, что находясь постоянно в четырех стенах, Майя рано или поздно найдет приключение на свою голову. Им обоим нужно было развеяться. А значит, появилась еще одна причина появиться на закрытии сезона. Майя ехала с единственной целью, Соня все еще была в столице, а сообщать о подобном, лучше лично.
Всю дорогу до города, Майя благополучно проспала, пригревшись в объятьях мужа. А потом, впервые оказалась в еще одном, из множества владений герцога. Она никогда не говорила о домах, экипажах, лошадях как о своих. Хоть Дэррек часто ее поправлял, она всегда называла эти вещи принадлежащими ему.