Когда плачет Будда. Сборник стихотворений
Шрифт:
Есть вера выше веры в небеса,
Уверенность в земле под сапогами -
В себе узнать, что сталь твоя душа,
И сквозь войну и мир зубами скрежеща,
У жизни гордо выдержать экзамен.
Дора
Фрау Дора, вы сегодня не в духе?
Отчего так смердит керосином?
Вновь высокие дерзкие муки…
И
Вы садитесь, вальяжная дама…
По дорожке чуть капает струйка.
В небесах разыгралася драма:
Сокол встретил сорокопута …
Заклевали его вы нещадно
До последней в комплекте железки…
Уже рулите по песчаной площадке.
И бледны и немного болезны.
Ваши крылья истрепаны в клочья,
Баки топлива болью пробиты,
Плачьте снова печальная ночью,
Вспоминая укусы зениток…
FW-190 успешно использовался в различных амплуа, в частности в роли высотного перехватчика (в особенности FW-190D), эскортного истребителя, штурмовика, ночного истребителя и зарекомендовал себя настоящей «рабочей лошадкой» Люфтваффе (хотя советские лётчики всегда отмечали, что с «фоккером» бой вести легче, нежели с Me-109, осознали это и сами немцы – и на Восточном фронте вплоть до конца войны основным истребителем оставался Bf.109).
Внутри компании «Фокке-Вульф» типам самолетов в качестве дополнительного описания давали имена птиц. FW-190 получил имя нем. «Wurger» – «Сорокопут» (небольшая хищная птица). Также дословный перевод нем. Wurger – душитель, убийца
У солдата
У солдата всё п и з д а т о:
Штык, сапёрная лопата,
Ствол винтовки и граната,
И сестричка медсанбата…
Можно жить.
Вши и мокрые портянки.
Режут плечи снова лямки:
Тянем пушки – кочки, ямки –
До позиций, до стоянки
По грязи.
Вашу мать, жалейте лошадь:
Лошадь сдохнет, мы не можем.
Сдюжим. Вынем да положим.
Матом всё и вся обложим.
Навались!
У солдата всё п и з д а т о:
И землянка в три наката,
И душа аж в три обхвата,
И могилка у солдата…
Не найти.
Палачи идут на восток
Палачи идут на восток.
Громыхают сердца их поршнями.
Тихо дремлет в турели стрелок.
Штурман старый мотив напевает.
На прекрытьи сто девяток звено,
Значит, будет простая прогулка…
Будут песни и будет вино,
Будут девочки ждать в переулке.
И алеет уж красный восток,
Полыхают зорёй эшелоны…
И не долгий с землёй у нас торг:
Под крылами тревожные тонны…
Стабилизаторов скрежет и свист,
Нарастающей паникой свищет…
На волне улыбаясь радист
Ищет голос чарующей Дитрих.
Позади уж рабочий наш день,
«Возвращаемся» трескуче в эфире…
Капитан, пополнее портвейн,
Что-то холодно вдруг стало в мире…
Приближенье, наверно, зимы…
Я русский мужик
– Вас выведут всем скопом завтра
за бруствер расстрелять.
– Я ж не хочу…
– Ну мало ли, что ты не хочешь…
Эх, баба, посылают воевать,
Я ненадолго и вернусь к обеду,
Свари-ка щей жирней и грей кровать,
Добьём вражину, полагаю, в среду…
Грузи, робятки, в эшелоны пожитьё…
Эх, немец-дура, так нам рассказали,
Дадут нам сапоги, поставят под ружьё,
И даст приказ товарищ Сталин.
Страшнее немца лишь в окопах вошь,
Товарищ политрук нам ввёл агитку…
А тут те-на, есть в роте пулемёт,
К среде уложимся,
быть супостатам битым!
А коль не в среду, так должно б в четверг
Придём мы Красной Армией с победой…
Так уж ты бражку приготовь и с хреном холодец,
Эх, баба, жди в четверг к обеду…
– Вас выведут всем скопом завтра