Когда погаснут все огни
Шрифт:
— У нас нет другого выхода, — хмуро ответил тот. — Дорогу я знаю.
— Ага, мы досюда еле дошли, — вмешался Мишка.
— Хочешь дождаться Оадзь? — пристально посмотрел на него Рыг.
— Не хочу, — замотал головой Миха.
— Тогда не ной и сделай факел, а лучше несколько, — ответил Рыг.
— Да делаю я, делаю, — пробурчал Миха.
— А где гарантия, что нас не сцапают по пути? — спросила Катя, отрывая кусок тряпки для факела.
— Нигде, — буркнул Рыг. — Если мы не уберёмся отсюда, то шанс быть съеденными гораздо выше. Ясно?
— Расскажи нам эту сказку. Что это за тварь? — сказал Лысый, держа камеру на плече.
— Ты совсем охренел? Брось свою камеру и делай факел! — возмутилась Катя, вытаращив глаза.
— Хорошо, только не ори, — осторожно поставив
— Оадзь была одной из трёх дочерей Солнца, — после недолгого молчания, сказал Рыг. — Звали её Синяя Тень. Она была прекрасной, но зависть и злоба погубили её. Однажды, гуляя на озере Сейдъявврь, или как его тогда называли Сейтявр, попросту говоря, на Сейдозере, они увидели красивого и сильного рыбака. Стали спорить, кому он достанется. Старшая дочь — Золотая Песчинка, сразу наотрез отказалась делить мужчину с сёстрами и поставила ему на лоб метку, когда он спал. Средняя сестра Синяя Тень, не стерпела такой наглости и чуть не заморозила мужика, чтоб не достался никому, если не ей. Но, пришла младшая сестра Ясное Пятнышко, и мужик, очнувшись, влюбился в неё и предложил жениться. Младшая дочь Солнца согласилась, но ей пришлось стать простым человеком. Родилась у них дочь. Старшие сёстры затаили злобу и побежали жаловаться отцу, который не оценил их придирок, запретил носиться по свету, привязав одну к болоту, другую к каменной горе в наказание за зависть. Но это не остановило сестёр, которые задумали сжить со света белого младшую сестру и её мужа. Заманила Синяя Тень рыбака в своё логово и мучила его, требуя взять её в жёны. Когда прознал отец про её выходки страшные, то проклял, лишив красоты, нарёк её другим именем. Стала она уродливым чудищем, которое кормится страданиями и страстями людей. И чем больше ссорятся люди, тем жирнее она и сильнее. Вот так.
— Вот так удружил отец. Нельзя было её просто уничтожить? Зачем чудовищ плодить? — возмутилась Катя.
— Ты сказал, что их было три. Что со старшей сестрой? Она тоже чудище? — спросил Мишка.
— Да. Живёт она теперь под землёй. После того, как отец Солнце наказал Синюю Тень, превратив в уродливую Оадзь, муж Ясного Пятнышка нашёл на берегу озера кусочек золота. Жена сразу опознала, что это осколок платья старшей сестры и попросила мужа избавиться от него, вернув на место. Но рыбака охватила жадность. Он не послушал жену и пошёл собирать золото, пока не дошёл до горы, где жила Золотая Песчинка. Раздвинулась гора перед ним и оттуда вышла красавица, указав рыбаку на отметину на лбу, что она когда-то оставила. Заманила его внутрь, показав, сколько там золота. Бросился рыбак его добывать, да с каждым ударом кирки всё больше чах. Хотел уйти, да не отпустила она его. Огляделся он, и заметил, что среди куч золота, кости человеческие валяются. Ужаснулся мужик, да поздно. А тем временем на помощь к нему жена пошла, но не успела. Осталась дочь ждать мать и не дождалась. Перед этим мать оставила ей свой мизинец и волшебный наряд, приказав через три дня идти на каменную гору, нарядившись в костюм, сжечь мизинчик и кость спрятать под пятку в сапожки. Так и поступила дочь. Увидел её брат матери Солнечный Луч, удивился, приняв за сестру. Отнёс её на небо, где девочка рассказала всё Солнцу. Увидел отец Солнце косточку Ясного Пятнышка и опечалился, застонал, поняв, что нет на свете больше его любимой младшей дочери. Отправился он к старшей дочери, расколол громом каменную гору. Смотрел на Золотую Песчинку, пока не расплавилась её одежда, а сама она превратилась в уродливую старуху. Ноги её стали копытами, хребет выгнулся горбом, а тело обросло шерстью бурой. Нарёк он её именем — Вагахке, обрекая скитаться под землёй в уродливом обличье, — вздохнув, закончил свой рассказ Рыг. Всё это время он старательно пытался сделать факел одной рукой.
— А дочь? — спросила Катя, не отрываясь от работы.
— Солнце забрало её с собой, — ответила Вера, закрепив ветошь на деревяшке.
— Чудненько. А нам на земле, оставило монстров, — сказала Катя, нервно дёрнув плечами.
— А капитан ведь говорил, что земля силу теряет, потому что саамы уезжают отсюда. Наверное, он это имел в виду, а мы думали, что н шутит, —
Я посмотрел на Веру, которая поджав губы, опустила глаза.
— Я поверить не могу, что это правда, — покачала она головой. — Я так хотела сюда приехать… я думала… — по её щекам потекли слёзы.
— Смотрите, туман редеет! — сказал Лысый.
И вправду, как по волшебству, белый туман начал растворяться, открывая глазам лесную чащу.
— Это значит, что Оадзь легла спать. Будет зализывать раны. У нас мало времени. Нужно уходить сейчас, — сказал Рыг, встав с земли.
Глава 8
Шок медленно отпускал ребят, и теперь наступало осознание происходящего. Страх. Ним был пропитан лесной воздух. Он проникал внутрь при каждом вдохе, царапал кожу невидимыми когтями.
Мы шли в мёртвой тишине к заветной избе. Я кожей ощущал мысли друзей. Их напряжённые лица в свете факелов выглядели особенно злыми и удручёнными. Тут и скрывать нечего, они во всём винили меня. Я слышал, как Катя шепталась с Михой за моей спиной, мол, если бы не я со своей идеей, то всё было бы хорошо. Миха шикнул на неё, но у самого взгляд был тяжёлый.
Я хотел помочь Вере с рюкзаком, но она резко отвергла мою помощь. Шла вперёд, съёжившись и насупившись, стараясь избегать со мной контакта. То вперёд забегает, то назад отстаёт, как только заметит моё приближение. Джон плёлся позади всех, что меня очень устраивало. Если уж рядом со мной Вера не идёт, то хоть и не с ним. Вид у него был какой-то нездоровый, но меня это мало волнует.
Рыг и Лысый были самыми активными. Шаман что-то шептал на своём языке, часто опускаясь к земле, трогая траву, камни и прислушиваясь, будто ему отвечали после шёпота. Кивнёт головой, и шагает дальше, и так каждые метров двадцать по моим расчетам. Лысый же, не расставаясь с камерой, всё снимал. Я наблюдал за ним, и даже немного завидовал, потому что он смотрел на всё как на фильм. Он отрывался от этой странной реальности через объектив.
Моя же реальность такова, что я жутко устал от зуда и жжения в плече. Как ни старался его игнорировать, забыть, внушить себе, всё бесполезно. Казалось, там что-то шевелится, но я не мог посмотреть на него при всех. Поэтому терпел, сильнее надавливая на плечо лямкой рюкзака.
— Рыг, — нагнав шамана, спросил я, — расскажи про мохнатых горбунов, о которых толковал капитан. Они реальные?
Шаман шикнул в ответ, приложив палец к губам. Он всматривался в темноту, как хищник на охоте. Такая концентрация внимания была, что я буквально увидел, как напряглись его уши.
— У-у-у… у-у-у, — тихо, но четко донеслось из леса.
— Туда, — сказал Рыг, и быстрее зашагал вперёд.
— Эх-ре… хр-р-р… вха-вха-ха… — раздалось хриплое звучание за нашими спинами, не похожее ни на что. И мы ускорились так, что через минуту выбежали на поляну, освещённую лунным светом, на которой стояла заветная избушка.
— Быстро внутрь, — сказал Рыг, открыв дверь.
Все буквально влетели внутрь и дверь захлопнулась. Факелы моментально погасли.
— Рыг?! А ты? — спросил я, метнувшись к двери, которая оказалась плотно запертой, когда я попытался её толкнуть.
— Не выходите, чтобы вы не услышали! — ответил он.
Я посмотрел в щель, и увидел, что парень взял в руки камни, и начал стучать их друг об друга, напевая какую-то мантру. Он шагал сначала туда-сюда, а потом по кругу обходил избу.
— Что он там делает? — спросила Катя.
— Обряд какой-то, по-видимому, — ответил я, пожав плечами.
— Камлание, — хмыкнула Вера.
— Отойди, — протискивая камеру к щели, чуть ли не в моё лицо, сказал Лысый.
— Вы кто такие? — внезапно раздался женский голос за нашими спинами, вынудивший всех одновременно обернуться.
В темноте избушки, мы ничего не видели. Но, через секунду, зажглась керосиновая лампа, и в мягком свете огонька, мы увидели молодую, хрупкую девушку. Она сидела на деревянной лежанке, удивлённо уставившись на нас чёрными как ночь глазами. Длинные, такие же чёрные волосы обрамляли худощавое бледное лицо. Девушка была явно не напугана, в отличие от нас. Она окинула всех внимательным взглядом, ожидая ответа.