Когда пробуждаются вулканы
Шрифт:
— Ну что же мы стоим? — сказала Надя, снимая с себя халат. — Пойдем ко мне обедать.
Ирина кивнула головой и вслед за Надей вышла на улицу.
Около клуба девушкам повстречался Лагутин. Он был одет щеголевато: в новых фетровых бурках, хорошо сшитой дохе из шкурок оленят и серой каракулевой шапке. Как всегда, сверкая зубами в улыбке, он картинно поздоровался и пригласил девушек на завтрашнее спортивное состязание.
— В числе участников — ваш покорный слуга, — сказал он, галантно поклонившись.
— Очевидно, собираетесь все призы завоевать?
— Мои призы — ваши призы, Надежда Владимировна.
Надя промолчала и быстро пошла вперед.
— А ты, Надя, сама все призы забирай.
— Как же я это сделаю, милая Ирушка?
— Будешь участвовать в бегах...
— Где же оленей взять? Это одно. Кажется, женщин не допускают на гонки....
— Глупости! — еще горячее заговорила Ирина. — Оленей у меня возьмешь.
— У тебя? — удивилась Надя.
— Ну да! Знаешь, у меня какие славные олешки? Бегают-то как!
— Слышала, что Лагутин сказал? Месяц тренировался. А твои олени и одного дня не тренировались.
— Мои олени, если хочешь знать, всех обгонят, всех!..
На следующий день погода выдалась на редкость хорошая. Все село собралось на спортивный праздник. Место, выбранное для состязаний, находилось на реке, к западу от села.
К десяти часам утра начали съезжаться участники состязания. Первыми подъехали на легких одноместных нартах бригадиры оленеводческих бригад. В Комкуре они издавна считались претендентами на призы. Очень эффектно выехал к месту старта Лагутин. Олени у него были рослые, белые. На нартах он сидел как влитый. Обычно Лагутина правление назначало судьей соревнований, но нынче он отказался от этой почетной должности и решил померяться в ловкости с лучшими оленеводами Комкура. Кроме Нади, Ирины и Максима Николаевича, никто не знал об истинных причинах, заставивших Лагутина пойти на этот шаг. Но его участие придавало гонкам особую остроту. Никто не ожидал участия в бегах и Николая Олонко. Когда его упряжка появилась на льду, в толпе вошел легкий говор. И уж совершенно неожиданным оказалось появление среди участников соревнования Нади. Судейская коллегия заседала накануне вечером. Когда Дьяков передал на рассмотрение заявку Нади, двое высказались против включения ее в команду, двое — за включение. Пятый член судейской коллегии — старый Кун, поразмыслив, сказал:
— Пусть та, которая ходит тропой охотников при «шепоте звезд», будет среди лучших гонщиков Комкура.
Появление Нади с упряжкой оленей больше всего удивило Лагутина.
— Вы участвуете в гонках? — спросил он. — Желаю удачи.
— И вам тоже...
Судейская коллегия пригласила участников соревнования на жеребьевку. Дьяков в присутствии всех потряс шапкой, в которой находились билетики. Он объяснил, что их двадцать и что каждые два билета имеют одинаковые номера; участники соревнования, вытянувшие билеты с одинаковыми номерами, будут идти в одной паре. По условиям соревнований разглашать свой номер не разрешалось, и поэтому Надя не знала, с кем ей придется состязаться.
Около оленей возилась Ирина.
— Ну, милые, не подведите нас, — ласково шептала она, кормя их хлебом. — Ты, Надя, не придерживай олешек, перегнать себя они не дадут.
Все с нетерпением ждали начала заездов.
Наконец, Дьяков предложил участникам приготовиться к соревнованиям и вызвал первую пару. Это были пожилой бригадир и зоотехник колхоза. Оба опытные ездовые и в прошлом неоднократные победители гонок. Они вывели упряжки на старт и замерли у своих нарт.
Затихли разговоры. В наступившей тишине раздался выстрел, и сразу же две упряжки
Упряжка, идущая по левую сторону, вырвалась вперед. Ездок со второй нарты поднялся на ноги и, видимо, криками подгонял оленей. Ему удалось уменьшить расстояние, но уже было поздно. Олени подходили к финишу. Зрители по-якутски, по-эвенски, по-русски кричали: «Давай, давай, жми, давай!» И под этот всеобщий шум бригадир оленеводов первым пересек линию финиша.
Напряжение нарастало.
Все острее становилась спортивная борьба за призы.
Их в этом году было три: первый приз — двуствольное ружье, второй — патефон с тремя дюжинами пластинок и, наконец, третий приз — шкатулка Лагутина.
Внимание участников соревнований прежде всего, привлекло ружье, двустволка-бескурковка. Для охотников оно было более ценным призом, чем, скажем, шкатулка, стоящая в два раза дороже ружья, но совершенно ненужная в хозяйстве. На заседании судейской коллегии Лагутин настаивал, чтобы шкатулку утвердили первым призом, но его никто не поддержал.
В пятой паре шел Олонко.
Принимая от него билет с номером, Дьяков сказал:
— Покажи-ка, Николай, как охотники умеют ездить!
Олонко покраснел, выехал на старт, быстро взглянул на Ирину. Она махнула ему рукой: верю, мол, победишь!
Самое лучшее время оставалось у бригадира оленеводов. И как ни старались гонщики, не могли опередить его. На Олонко никто особых надежд не возлагал: в оленьих гонках он выступал впервые. Но Николай не думал оказаться в числе последних. Недаром же он больше месяца готовился к празднику. А главное — на него смотрит Ирина! Разве может он при ней проиграть гонки!
Олонко шел в паре с одним из старейших гонщиков колхоза. Первый этап он отставал на два-три метра, но, когда пошли на финиш, не только догнал своего противника, но и перегнал его почти на целую упряжку. Молодого гонщика встретили шумными аплодисментами. Он показал второе время.
Выходила одна пара за другой. Надя не на шутку волновалась: с кем же ей придется состязаться? Но вот финишировала седьмая пара. Сейчас вызовут ее.
— На старт вызывается восьмая пара, — объявил Дьяков.
Надя подошла к судейскому столу, вручила билет.
— Ого! — воскликнул Дьяков, увидев приближающегося Лагутина. — У вас тоже восьмой номер, Евгений Корнеевич?
— Восьмой, — сказал Лагутин и повернулся к Наде. — Жаль мне вас, Надежда Владимировна. Очень жаль.
— Это почему же? — вскинула глаза Надя.
— Потому что я не могу уступить вам первенство. Проходу в селе не будет. Засмеют... Так что разрешите мне быть в гонках невежливым к женщине.
— Я никогда не простила бы вам эту самую вежливость, Евгений Корнеевич. А потом, мы еще посмотрим, кто из нас первым придет!..
Охотовед снисходительно улыбнулся и с оттенком превосходства заметил:
— Зря вы ввязались в это рискованное мужское дело. Мне бы хотелось видеть вас в числе зрителей.
— Нет уж, мы с вами поборемся. Не забывайте — цыплят по осени считают.