Когда расцветёт сакура
Шрифт:
– Нет, так не пойдёт, – сказала я, – давайте дадим заявку на завтра, потом вместе поужинаем у меня. Не переживайте, я завтра проконтролирую работу электрика, что-то часто у вас свет вырубается. Просто безобразие творится.
Так и сделали. Утром, я пригласила Илону Павловну на кофе, после чего мы стали ждать мастера в квартире соседки.
Мне нравилось бывать у Илоны Павловны. Обстановка в большой комнате была очень интересной. Вроде все стены заставлены добротной мебелью, но ничего лишнего. Меня поразил красивый резной стеллаж с расставленными на его полках
– Какая красота, это же надо так вырезать. Это слоновая кость? – спросила я подошедшую к стеллажу Илону Павловну.
– Нет, они вырезаны из бивня мамонта. Но не все. Это коллекция моего мужа. Он увлекался историей и искусством Японии, столько выставок организовывал по Японскому искусству в России. Некоторые нэцкэ очень ценные и значимы для Японии. Вот обратите внимание, эти фигурки представляют школу Ивами. Она одна из наиболее самобытных в истории нэцкэ. Смотрите, какой своеобразный стиль. И хотя сюжеты нэцкэ этой школы провинциальны, в отличие от других, но обратите внимание, как запечатлены движения животных, насколько точно подмечены они на этих милых фигурках, – увлечённо рассказывала Илона Павловна. Наверное, так она рассказывала посетителям выставок, которые проводил её муж.
– А что, бивни мамонта от времени чернеют? – удивилась я, разглядывая фигурки различных животных.
– Что вы, дорогая, это не бивень. Мастера этой школы использовали необычные материалы, тем они и ценны. Вот эта вырезана из умимацу – из морской сосны, это род черного коралла. А эта, – она показала на симпатичную маленькую лягушку, эта уморэгий – мореное дерево. Скажу вам по секрету – вот эта очень ценная она была сделана руками дочери основателя школы Ивами Сэйёдо Бунсёдзё, предположительно в тысяча восемьсот четвёртом году.
– Это сколько ей лет? Двести?
Раздался глухой стук в дверь, и Илона Павловна пригласила в квартиру молодого мужчину в спецодежде нашего ТСЖ.
– Электрика вызывали?
– Вызывали, – инициативу за контролем по починке электропроводки я взяла на себя, – в чём дело, почему в квартире отключается свет, сигнализация? Не боитесь ответить, если вдруг, кто-то воспользуется тем, что сигнализация отключена? – накинулась я на электрика, потому, что это был уже не первый его приход в эту квартиру.
– Ничего, Маргарита, это не его вина. Он не виноват, что мы здесь долго не появлялись, – стала успокаивать её Илона Павловна.
– А где же вы жили всё это время? – спросил хозяйку электрик, проделывая какие-то манипуляции с розеткой в стене.
– Что за нездоровый интерес, – вставила я возмущённую реплику но, хозяйка опять меня остановила.
– Ну, что вы Марго, не кипятитесь. Ничего, это не тайна. Мы много лет с мужем работали и жили в Японии. А когда вернулись, поселились на даче. Но вот муж умер, я, конечно, могла бы дожить свой век и там, на воздухе, но возраст. Это при муже у
– Кого содержать? Водителя или машину, – опять поинтересовался электрик.
– И машину и водителя, – грустно ответила Илона Павловна, – здесь легче. Всё в шаговой доступности, правда, недостаток кислорода ощущается.
– А как же дети, внуки? – спросил он опять, искоса глядя на старушку.
– Это для меня больная тема, молодой человек, – тихо ответила она, – не сложилось, нет у нас ни детей, ни внуков.
– Да, я вас понимаю, мне очень хорошо известно, какой бывает душевная боль. Сочувствую вам, – он встал с колен, окинул быстрым взглядом комнату, – пройти можно, – он показал на кабинет Дмитрия Петровича, покойного мужа Илоны Павловны.
– Конечно, – Илона Павловна, провела его в соседнюю комнату.
Электрик подошёл к большому живописному портрету, висящему на стене.
– Это ваш муж? – спросил он, внимательно рассматривая портрет.
– Да, – грустно ответила Илона Павловна, – Дмитрий Петрович Карташов.
– А от чего он умер?
– Сердце, молодой человек, сердце у него было больное, но щедрое, – чуть не плача ответила она.
Мне показался очень подозрительным этот молодой мужчина с проседью в тёмных волосах, на вид лет тридцати пяти, шести. А возможно, это мне только показалось. Но я ещё несколько раз ловила его заинтересованный взгляд, бросаемый на соседку и на портрет её покойного мужа.
– Да будет свет! – наконец электрик закончил свою работу.
– Возьмите, – Илона Павловна протянула ему достаточно высокую номиналом купюру.
– Не нужны мне ваши деньги, – почему-то, как мне показалось, зло огрызнулся он, – не нуждаемся, оплатите по квитанции, – произнёс он у порога и вышел из квартиры.
– Как нехорошо вышло, – посетовала Илона Павловна, – я ненароком обидела хорошего человека.
– Прямо таки и обидели! Вы видели, как он смотрел на вас? Вы случайно, не знаете его? Может быть где-то, когда-то встречались?
– Нет, у меня хорошая память на лица, я впервые его вижу. Вы всё о цветах? Ну что вы, Марго, какое отношение этот человек может иметь к лилиям. Я уверена, что он не знает ничего о цветах-символах.
Разговор прервал звонок в дверь. Это был Денис, наш новый молодой сосед.
– Маргарита Сергеевна у вас? – спросил он Илону Павловну, пригласившую его пройти в комнату.
– Проходите Денис, не стесняйтесь. Маргарита Сергеевна у меня.
Денис прошёл в большую комнату, где я с Басей на руках сидела на диване.
– О, так вы коллекционер, Илона Павловна? Какая красота! Это же денег стоит и больших денег, – произнёс он, с любопытством, рассматривая коллекцию в стеллаже, – а правда, Илона Павловна, сколько это всё стоит?
– Молодой человек, кто вас учил задавать такие бестактные вопросы? – возмущённо спросила я его, – видя, как этот вопрос был неприятен для хозяйки квартиры.
– Ничего личного, я чисто теоретически, – замямлил он.
– Теоретик, тебе чего надо, и вообще, зачем меня искал?