Когда роботы человечнее
Шрифт:
Появившихся в своем окружении «волков теневого бизнеса» Пэм если и заметила, то внимания не обратила – к тому моменту «Я-искин» только-только пропал и многие кинулись претворять в жизнь собственные планы по пробиванию в удобные кресла власти.
Пэм – тоже кинулась.
В отличии от всех, у нее стартовый рывок был далеко идущим, с хорошей поддержкой, но…
Я ведь всех честно предупреждал, что «демократии» в моей системе не будет.
Совсем не будет. Никакой не будет. Никогда не будет. Ни при каких условиях. ВООБЩЕ!
Так что, добравшись
Управляющие системой искины, снабженные мной полным спектром полномочий, «демократически настроенные массы» быстро переправили в слабозаселенные и неразвитые, очень далеко расположенные места, вручив самым громким ломы, а членам их семейств, что привыкли паразитировать на демократически промытых мозгах лохов, соответственно – лопаты да и заставили копать «отсюда и до рассвета», забыв уточнить, что рассвет в тех местах будет ой, как не скоро!
Жестоко?
Да.
А вот народу – понравилось.
Приятно народу, на самом деле чувствовать заботу о себе в живую, а не путем демократических болтологий, на которых выигрывает кто угодно, кроме народа.
Тем, кто «почище» предложили одно-единственное послабление – создать ту самую «оппозиционную» структуру.
Правда, было и одно условие – если в течении полугода эта самая структура только и будет, что критиковать правительство, не предлагая здравых идей и участвуя в жизни государства не своими руками, а языками, то ее верхушка пойдет в темные места, добывать гнезда аистов.
В оппозицию Пэм вошла, но…
Как-то у нее там не срослось с коллективом и ее попросили на выход, с вещами, планами и вложенными средствами.
Да, господа оппозиционеры сложили свои «стартовые капиталы», оказавшись, в результате, очень богатой структурой, под честное слово которой можно было взять хороший кредит и начать свое дело.
Эти бестии, ради рекламы развернули целое шоу, привлекая в свои ряды тех, кто не смог взять кредит в банке системы или у «приезжих».
Как по мне, так это очень здорово, хотя искины констатировали снижение количества кредитов и займов у «государства», но…
Риски, обсчитанные профессионалами и риски обсчитанные любителями – это совершенно несопоставимые риски и, не случись нападения «наместника», получить проценты по займам у оппозиционеров вряд ли бы получилось.
Но, случилось то, что случилось.
Ряды оппозиции после драчки сильно похудели, но вот оставшиеся…
Я покачал головой, вспоминая, как прошел захват «враждебного элемента» у меня в «предбаннике».
«Элемент» бодро отмахался от двоих СБ-шников, подправил носики и бровки еще двоим, но пятый его приголубил прямым между ног, заставив боевой вопль сбиться на фальцет, когда до двери на волю оставалось всего три шага.
Сейчас его сканируют, а я, пока, тут…
Я вновь подошел к огромному, панорамному окну, любуясь открывающимся видом.
Домен рос.
Не так, как первые дни, рывком и сразу намного, но по чуть-чуть, по капельке раздавался во все стороны, притягивая к себе желающих отдохнуть с дороги, выпить и размяться.
Парковка не была забита, но и не пустовала.
В прочем, я почесал затылок пытаясь опознать кораблик, стоящий в дальнем ряду и отчаянно что-то мне напоминающий, словно я его уже где-то видел, но вот где – это пока еще таилось и вылезать наружу не собиралось.
Скрипнувшая дверь и шорох одежды напомнили мне, что я сюда не только работать прихожу, но и приятно проводить время.
– Сперва дела или пошалим? – Лизка, судя по голосу, была смертельно уставшей…
«А вот интересно, как же это может быть-то, а?! Вроде же искины не устают или Лизка уже не искин? Тогда…»
Я поежился, понимая, что свой собственный домен понимаю и чувствую исключительно эмоционально, без малейшего научно-осознанного подхода, словно вспышка!
– Давай дела, чтоб потом не отвлекаться. – Решил я оборачиваясь и любуясь Лизкой, которая прям на глазах хорошела, заливаясь румянцем и заполняя глаза веселыми искорками вместо серой хмари. – Можно коротко, сама понимаешь…
Лизка понимала.
Домен, в принципе, давал мне отчет обо всем в нем происходящем, по первому требованию и Елизаветиной самоотверженности не было надобности, но…
Почему то хотелось услышать ее голос.
Старею я или это из меня так романтика полезла?!
– … В общем, хоть свой банк открывай! – Расхохоталась Лизка и толкнула меня локтем. – Ты чего на меня уставился?
– А ведь ты, Лизонька-Лизаветинка, даже не знаешь, какую же мне сейчас идею-то подкинула! – Я сделал шаг навстречу своей шизофрении и, цапнув за руки, притянул к себе. – Это же…
– Нет! – Лизка и вырываться не стала, но и одобрения моей пока еще не озвученной идеи не высказала, хотя чувствовалось, что аналитика крутилась по полной программе. – Тебя просто грохнут, как только поймут, что домен связан с сотней, если не тысячей миров и систем.
Признаюсь, я ведь действительно собирался связаться с «каким-нибудь банком», но теперь идея не казалась такой счастливой и питательной.
Тут уж впору думать о создании собственного банка, очень закрытого банка и очень обеспеченного, вход в который будет доступен только тем, кого я отберу лично и чьи души будут «вживлены» в структуры домена, без малейшего шага на побег или предательство.
– Или искины… - Лизка почесала нос о воротник моего комбинезона, как бы намекая, что он между нами лишний. – Кстати! У меня для тебя подарочек!
Вывернувшись из моих объятьев, полуголая вкусняшка прошлась по ковру с высоким ворсом умопомрачительной походкой от бедра, наклонилась над ворохом своей одежды и достала оттуда деревянную шкатулку явно алефовской работы, украшенную листьями и гроздьями, которые, казалось, на самом деле живые, а не искусная резьба неведомого мастера.
– Открой! – Лизка протянула шкатулку мне. – Это тебе сюрприз!